1000 и 1 ночь с врагом (СИ)

Медленно, сонливо, и в то же время будто опасливо присматриваясь, к городу подкрадывался вечер. Постепенно краснеющее небо и приближающееся к горизонту солнце лениво и равнодушно взирали на крыши разномастных домов, мощёные узкие улочки, мост и ухоженный ручеёк, на суетливо копошащихся, как муравьи в муравейнике, людей. Утром и днём на площадях столицы обычно было многолюдно: городские как загипнотизированные шли на призывные крики торговцев и грубоватые насмешки разряженных шутов , даже не имея при этом денег – всем хотелось хотя бы поглазеть на иноземные, радующие глаз товары или послушать уличные сплетни да спектакли. Ноне же площади начали пустеть, а лавки закрываться – все торопились домой, у каждого имелось немало дел по хозяйству и орава детей. Разве что несколько купчин из ближних стран спокойно чаёвничали перед уходом, как это у них повелось за пару недель знакомства. Товары уже были сложены в возки, кони запряжены, слуги и кучера готовы к отъезду, поэтому почтенные купцы безмятежно беседовали, важно растягивая слова. Один из них, высокий и худощавый, был напомажен, как девушка, но вместе с тем несколько грубоват и невежественен: ссутулившись, он вольготно разложил локти по маленькому столику, громко хлюпал ароматным чаем, смотрел на товарищей как-то свысока, говорил протяжно и философски, будто всё знал наперёд, а грязно-рыжая нечёсаная борода гордо торчала клином, тогда как кафтан был шит золотом и жемчугом. Впрочем, остальные два «чаёвника» были одеты не хуже и тем более не беднее. Невысокий и круглый лысый купчина так и вовсе был разодет, как павлин, а от самоцветов на его перстах и одёже слепило глаза – ободранные, как стая старых бродячих собак, нищие жадно «поедали» его дикими голодными глазами. Пухлый и круглый, как мячик, он жизнерадостно шутил и улыбался, поэтому на простодушных производил приятное впечатление. Третий, рыхлый старичок в скромном тёмном кафтане рядом с разряженными «коллегами» казался особенно бесцветным, но хитрый, острый, цепкий взгляд его выцветших глаз говорил о недюжинном уме и скрытой силе; вокруг него будто витала неведомая энергия, и каждый, кто находился рядом, нутром чувствовал в этом плечистом старичке неслабого боевого мага.

- Совсем никудышная нынче торговля стала. - задумчиво заметил высокий. - И не только в Ористине - во всём Арлоухате, кроме проклятых рейстонцев. На востоке и на севере ещё более-менее, а на южные страны будто порчу наслали: мор, засуха, голод, всюду беспорядки. Куда власти смотрят?!

- Они мало что могут. - Подумав, ответил “павлин”, - Вот, здешний король из кожи вон лезет: и еду раздаёт, сколько есть, и запасы воды блюдёт, и бунтовщиков сотнями вырезает, но что толку-то? Голод в такие годы в крови не утопить. Пора бы нам, господа, вывозить капиталы, тут, глядишь, скоро хаос настанет… Война или переворот…

- Давно пора, странно, что вы только сейчас додумались. - Хмыкнул старик.

- Ну, надежда живуча… - Вздохнул “философ”, - Да и привычка. Сколько уж лет здесь торгую, сколько товаров продал и купил… богатая ведь была страна!

- И на неё нашлись смутьяны. - Кивнул “павлин”. - Слыхали про того Безымянного?

- Кто ж не слыхал-то? - Фыркнул высокий. - Этот мОлодец и не думает скрываться, хотя его в нескольких странах разыскивают, портрет почти в любом городе где-нибудь да есть. Он у нас объявился недавно, не больше двух недель как, но души обывателей пленил своими россказнями. Как бишь эти рифмованные насмешки называются? Пасквили, вроде… Смеётся над власть имущими, чиновниками, над политикой, даже над королями.

- Я слышал его пару раз. - пожевав губами, добавил старик. - Смутьян-то он, конечно, смутьян, но со смеху помереть можно. И, главное, ни одного слова лжи.

- Может, оно и так, но зачем народ зря баламутить? - возразил высокий. - Он, вроде как, ни к какому злодейству не призывает, но всё-таки… А правда, она, знаете ли, не всегда нужна. В неведенье жили гораздо лучше.

- Похоже, что этот малый всё воспринимает как шутку, и забавляется, словно дитё, а ведь ему может это жизни стоить. - Ответил старик. - Жалко, парень явно выделяется из толпы.

- Ха, да он же наверняка маг! При том мощи небывалой. Где это видано, чтобы человека ни в одной стране никто ни разу поймать не мог? - Произнёс “павлин”.

- Авось и есть такой ловкач! Облик ведь менять никому не дано, а королевская стража не зря свой хлеб ест. - Не согласился высокий.

- А это не он ли? - “павлин” встревоженно указал куда-то в сторону, куда вдруг одновременно потекли редкие прохожие, словно в ожидании зрелища.

Улицу рассекал, как чёрный ворон, какой-то молодой человек в чёрном плаще, за которым во весь опор гналась королевская стража и полиция. Прохожие не пытались помочь блюстителям закона и даже расступались перед бегущим, а кто-то и вовсе крикнул ему вслед: “Удачи, поэт! Задай им жару!!”. На скуластом красивом лице бегущего сияла насмешливая белозубая улыбка, а глаза сверкали озорно, хотя погоня явно приближалась.