1000 лет радостей и печалей

В Ухане он получил письмо от военного офицера, к которому прилагалась страшная фотография свисающей с деревьев человеческой кожи, содранной японскими солдатами с китайцев — семерых мужчин и одной женщины. Это жуткое зрелище побудило отца написать одно из самых острых социальных произведений, точно так же на него повлиял вид старухи-бродяжки, которая подобострастно кланялась прохожим в центре Уханя. В отличие от некоторых других поэтов, которые старались избегать темы войны в своих работах, Ай Цин теперь как никогда проницательно и остро воспринимал действительность. И размеренный ритм его стиха идеально подходил для декламации.

Оборона Уханя длилась четыре месяца, но в итоге силам Гоминьдана снова пришлось отступить, а отцу — искать новое убежище. В конце июля 1938 года он вместе с женой и дочерью отправился в Хэншань, что в центре провинции Хунань. В этом спокойном древнем городке он мог писать регулярно, каждый день, быстро продвигаясь в работе над объемистым теоретическим исследованием «О поэзии» (Ши лунь), которое считал одним из своих главных достижений. В нем он сформулировал принципы новой эстетики, отвечающей требованиям новой эры.

Поэт, утверждал он, — это не просто человек, который пишет стихотворения. Поэт верен собственным переживаниям и не пишет о том, что выходит за пределы его понимания, тогда как человек, который пишет стихи, всего лишь складывает вместе предложения, располагая слова на разных строчках. «Если в стихах нет свежих красок, нет блеска, нет образов, в чем тогда состоит художественная жизнь поэзии?» — задавался он вопросом.

«Сегодня поэзия должна быть смелым экспериментом в духе демократии, — заявлял он, — и будущее поэзии неотделимо от будущего демократии. Конституция для поэтов важнее, чем для остальных, потому что они могут выражать чаяния всех людей лишь тогда, когда им гарантировано право на самовыражение, и только тогда возможен прогресс. Заглушать голоса людей — самое жестокое насилие». Восемьдесят лет спустя его вера в поэзию как посланницу свободы все еще не нашла поддержки в Китае.

В августе 1938 года Ай Цин узнал, что у школы в Хэншане, где он планировал преподавать, нет средств на его жалованье. Все, что ему оставалось, — это обратиться к живущим в разных концах страны друзьям с вопросом, не знает ли кто-нибудь о вакансии учителя. И наконец пришел ответ: один друг пообещал помочь, если отец приедет в Гуйлинь, что в южной провинции Гуанси. Эта часть страны считалась глушью, но за время войны туда перебралось множество писателей и художников. Так что в октябре 1938 года отец увез жену и дочь в Гуйлинь. Они жили в маленькой комнатке в спартанской обстановке, с земляным полом, одной деревянной стеной и тремя кирпичными. Из-за тесноты им пришлось выставить печку в коридор.

Работа отца состояла в создании и редактировании литературного приложения к Гуанси жибао, за что ему платили несколько дюжин юаней в месяц — этого хватало на оплату аренды и бытовые расходы. Он считал, что ему очень повезло, ведь многие бежавшие в Гуйлинь писатели так и не смогли найти работу и зависели от жалких авторских отчислений или подачек друзей. В приложении было порядка десяти тысяч знаков, но половина отводилась под рекламу, и содержание было сумбурным. «Приложение превратилось в общественный туалет!» — возмущался он. Он и писал, и редактировал, и занимался корректурой, и день за днем искал авторов, и вел переговоры с типографией. Ему постоянно приходилось работать допоздна, и, пытаясь скрасить усталость, он пристрастился к курению.

В ноябре 1938 года японские самолеты снова стали бомбить Гуйлинь. В этих бомбежках погибло много гражданских, более десяти тысяч людей остались без крова. Дом отца и его семьи тоже пострадал от осколков снаряда, упавшего всего в нескольких метрах от него. Рано утром, когда небо только начинало светлеть, а большинство людей еще крепко спали, одетый не по погоде легко Ай Цин ворвался в комнату друга и принялся читать ему только что написанное стихотворение:

Будь я птицей —
Я пел бы надрывно
О земле, иссеченной дождями,
О рокочущем гневно потоке,
О без устали дующем ветре,
О лесных несравненных рассветах,
А потом бы я умер от песни,
И истлели бы перья в земле.
Почему на глазах моих слезы?
Эту землю люблю я безмерно…[15]

Я люблю эту землю, 1938 год

Этот период был самым плодотворным в поэтической карьере отца, и его работы снискали популярность. Экономя на всем, он сумел собрать денег на публикацию сборника «Север», который распространялся и в мимеографических, и в рукописных копиях. В его печальных стихах полная тягот жизнь представала горькой и безотрадной, но читатели ощущали в них страстный и несгибаемый дух.