1000 Первая дочь (СИ)

Я нервно сглотнула застрявший в горле ком. Уставилась на Алексиса широко раскрытыми глазами, поняв, зачем именно он пришел. Я много раз слышала, что, ошалев от страсти, мужчина уже не может остановиться. А это значит, что Алексис изнасилует меня. Прямо сейчас, здесь, в этой комнате. И даже если я закричу, никто не придет мне на помощь.

Все что я могла, так это отползти к стене и скорчиться на кровати, обхватив колени руками и зажимая между бедер клеймо, пока Алексис не рассмотрел его. Комнату освещала единственная свеча, но он все равно мог увидеть. Раз это не сон, значит, и клеймо никуда не исчезло.

Меня трясло — теперь уже не от страсти.

— Пожалуйста, не делайте этого, — прошептала я мгновенно пересохшими губами.

Глава 7

Алексис

— Не делать чего?

Я был больше удивлен, чем сердит.

Эта девчонка смотрела так невинно, будто не она только что таяла от моих ласк и буквально умоляла продолжить. Откуда вдруг эта показная застенчивость? Снова набивает себе цену? Только этим я мог объяснить ее поведение.

Она нервно прикусила нижнюю губу, глаза ее наполнились слезами.

— Не насилуйте меня… — шепнула она.

— По-твоему это так называется?! — я совершенно опешил. — Ты сама только что едва не запрыгнула на меня. А теперь говоришь о насилии?

Майлин всхлипнула и плотнее сжала ноги, будто я действительно мог наброситься на нее.

— Я думала, что это все сон… — шепнула она, пряча взгляд.

Дикал, да что с ней творится?! Кажется, в Майлин жили две совершенно разные девушки, которые никак не могли договориться между собой.

Я попытался взять себя в руки, погасив вспышку гнева. Прикоснулся к волосам девушки, обхватил ее подбородок пальцами и приподнял голову так, что она была вынуждена смотреть мне в лицо.

— Это был не сон, Майлин, — произнес я терпеливо. — Все, что происходило сейчас, реально и восхитительно. К чему твоя показная скромность? Я же чувствовал, как ты хотела меня. И сейчас хочешь. Не бойся своих желаний, девочка. Отдайся мне, и я брошу мир к твоим ногам.

Она вздрогнула. Казалось, слова, которые должны были заставить ее расслабиться, оказали совершенно противоположный эффект. Она боялась — страх читался на ее милом личике, плескался в этих огромных глазах цвета буйного моря, заставлял ее лоб покрыться испариной.

Да что я такого сделал, чтобы получить такой отпор?!

Она сидела предо мной совершенно беспомощная, сжавшаяся в комок. То и дело ее хрупкое тело сотрясала нервная дрожь, и я не мог взять в толк, что происходит. Неужели она так боится первого раза? Или…

Смутная догадка заставила меня нахмуриться:

— Ты обманула меня, Майлин? Скажи честно: ты уже не девственница? Какой-то мужчина уже был с тобой? Это ему ты хочешь сохранить верность?

Может быть, это его она видела в своем сне. Ему хотела отдаться?

Еще никогда я не испытывал такой злости, как сейчас. Но направлена она была не на Майлин, а на того, другого. О, Дикал, если бы он попался мне в ту минуту, я бы быстро превратил его в отбивную. И хоть как-то выплеснул свой гнев.

— Нет! — воскликнула, Майлин. — Я никогда не была близка с мужчиной. И никогда не буду. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я не могу, не имею права спать с вами или кем то еще…

Что за бред? Эта девчонка решила испытать на прочность мое терпение?

— Почему? — спросил я, склонившись над ней. — Отвечай же!

Но она молчала, так сильно покусывая нижнюю губу, что на ней выступила алая капелька крови.

А мне в этот миг представилась совершенно иная картина. И кровь была уже не на верхней губе девушки, а на моем члене. То было бы единственное подтверждение тому, что слова ее правдивы и она действительно девственна. Я почувствовал такой мощный прилив возбуждения, что едва не застонал.

Мне нужно, жизненно необходимо было убедиться, что Майлин не врет.

Она боялась меня, но я не мог поступить иначе. Иначе всю оставшуюся жизнь презирал себя за слабость. Обхватив ее ноги пониже коленей, я приподнял их одной рукой. Пальцами второй потянулся к заветному сокровищу, которое так старалась скрыть от меня Майлин. Испуганная, она, кажется, потеряла дар речи. Не сопротивлялась и не звала на помощь. Зато так плотно сомкнула ноги, что развести их в стороны стало невозможно, не причинив ей при этом боли.

Но мне это было и не нужно. Майлин была такой влажной и такой узкой. Мой указательный палец с трудом проник в нее, доставляя мне же невыносимые мучения. Пришлось сжать зубы и сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться.

Майлин тихонько вскрикнула, будто раненая лань, и шире распахнула глаза. Она смотрела на меня не осуждающе, а скорее удивленно. Ее лоно было влажным и узким, но в то же время таким податливым. Мой палец проник глубже и наткнулся на плотную преграду.

Сердце мое возликовало. Майлин не соврала, она действительно оказалась девственницей. Я был идиотом, подумав иное.

— Прости, что не поверил, — произнес я, признавая ошибку и одновременно отпуская ноги девушки.

Она снова поджала их и спрятала под подолом платья. Путаясь в рукавах, она кое-как оделась, дыша при этом часто и натужно.