1000 Первая дочь (СИ)

- Ты плохо вымыла посуду! — кричала она, хотя это было неправдой. — И суп пересолила. Надо сказать матери, чтоб выпорола тебя! Ведь именно так поступают с неугодными рабынями, верно?..

Она зло засмеялась.

Надо же, а ведь я до последнего пыталась подружиться и принять ее как сестру. И если раньше она просто не обращала на меня внимания, то теперь откровенно бесилась. И даже попыталась ударить, когда я отказалась перемывать посуду.

— Не смей! — предупредила я, когда она замахнулась. — Ты прекрасно знаешь, что я не рабыня. Лагра оставила мне половину гостиницы и…

— Ты всего лишь жалкая рабыня! — возразила Наяна с презрением. — Давно было пора указать тебе на твое место. Лагры больше нет, тебя некому защищать!

Как бы ужасно ни звучало, но это было правдой — все то, что сказала Наяна в бешенстве. Она не ударила рукой, увидев решимость в моих глазах, но больно ранила мое достоинство, от которого и без того остались жалкие лохмотья.

Теперь Магра и ее дочка могли творить со мной все, что заблагорассудится. Меня некому защищать. На то, что я много значу для Алексиса, надежды не было. Он желал меня, этого не отнять. Но тут скорее играла роль его задетая гордыня. И это не значит, что получив меня, он бы решился продолжить отношения.

Тетка и Лагра так меня запугали, что я стала ненавидеть свое уродство. И ужасно боялась, что Алексис увидит это. Увидит и будет презирать.

Храм богини Тирино стал моей последней надеждой.

В тот же день, пока воины тренировались, а тетка Магра отсыпалась, мне удалось сбежать. Сандра и еще одна служанка отвлекли Наяну, сказав той, будто господин Алексис разрешил ей присутствовать на тренировках в качестве зрителя. Она так обрадовалась, что не почуяла подвоха. Наяна покинула кухню, забыв о приказе матери, и помчалась в поле, сверкая пятками.

А в это время Тарон вывел из стойла лошадь и вручил мне небольшой холщовый мешочек с медными монетами.

— Это мы собрали для тебя, Майлин, — сказал он, едва не плача. — Вся прислуга знает, как жестоко поступила с тобой Магра. Мы все любим и жалеем тебя, но помочь не в силах. Нас просто никто не послушает. Ты достойна лучшего. Уходи, Майлин, а мы постараемся скрывать твой побег столько, сколько это возможно. Эта лошадка самая смирная из всех, возьми ее.

— Но ведь это одна из лошадей воинов! — ужаснулась я.

После подобного меня сочли бы не только рабыней, но и воровкой. И тогда смертная казнь мне была бы обеспечена. Рабы в Озисе не могли иметь имущество, тем более скакуна.

— Господин Алексис тоже задолжал тебе, — сказал Тарон, недовольно нахмурившись, как взрослый муж. — Не думаю, что для него будет такой уж потерей поделиться лошадью.

— Вас накажут из-за меня, — я боялась за слуг больше, чем за саму себя.

— Не волнуйся, мы сумеем отбрехаться. К тому же, мы не рабы, а значит, можем покинуть гостиницу в любое время. Магра не сможет уволить всех одновременно, ведь найти опытных работников в нашей глуши не так просто.

Мальчишка помог мне взобраться на скакуна и передал поводья:

— Скачи во весь опор, Майлин! Времени у тебя немного.

Сказав это, он ударил лошадку по крупу, и та резво поскакала вперед. Я постоянно оглядывалась, но погони еще не было. Очертания гостиницы расплывались от слез, а вскоре и вовсе пропали из виду. Я приказывала себе держаться и не плакать, но это не действовало. Ведь я покидала дом, в котором провела все детство и была счастлива. А теперь скакала в неизвестность, отрезав любой путь к отступлению.

Теперь я преступница. И если меня найдут, то непременно покарают.

Лошадь неслась во весь опор, выбивая пыль из-под копыт. Еще никогда я не участвовала в такой бешеной скачке, хотя неплохо держалась в седле. Но сейчас моя спина была готова сложиться пополам, а лошадь, кажется, не знала устали.

Остановились мы лишь ненадолго — возле реки, вдоль которой мне предстояло идти до самого храма, других ориентиров я не знала.

Скалистые берега были обрывистыми, крутыми. Но я не боялась трудностей

— Здесь мы расстанемся с тобой, — шепнула я лошади и поцеловала ее в мокрый нос. — Дальше тебе не пройти.

К тому же девушка на лошади непременно вызвала бы подозрение. А одиноко путешествующая старуха — вряд ли. Я специально прихватила свой старый наряд, чтобы не привлекать к себе внимания. К тому же, в одиночку было легче спрятаться.

А сделать это мне пришлось не однажды.

Первый раз еще издалека я приметила группу мужчин, ловивших рыбу с отвесного берега. Мне пришлось спрятаться и дождаться их ухода, прежде чем продолжить свой путь. Второй раз был одинокий всадник, несшийся вдоль реки, словно выпущенная из лука стрела. Увидев его, я не на шутку испугалась. Мне показалось, будто это Алексис выследил меня.

Дрожа от страха, я забралась в воду, выставив на поверхность тонкую трубочку из камыша. И сидела, не шелохнувшись, так долго, что затекло все тело. О том, что воины Озиса обладают поисковой магией, знали даже в том захолустье, где располагалась наша гостиница. Лагра говорила, что в воде не работает поисковая магия. Река уже однажды спасла мне жизнь, вот и теперь помогла.