1000000 евро, или Тысяча вторая ночь 2003 года

Щекой я касалась сиденья. Мне не были видны педали, и я наугад в панике лупила по ним ладонями. Может быть, она остановится сама? Может быть, все еще будет нормально?

Потом левой дверцей машина коснулась бетонного столба. Коснулась, напряглась, вжалась в столб, продолжала двигаться, словно спинкой почесываясь о чужие ногти.

Скрежет был негромким... но слышала я его отлично. Все это происходило со мной, творилось на самом деле. Столб обдирал с водительской дверцы краску, сминал металл, корежил автомобиль, которым так дорожил мой муж... и который стоил куда дороже, чем сувенирная купюра в два американских доллара.

Вытянув пальцы, я попробовала все-таки вдавить педаль в пол. Указательный палец провалился в узкую прорезь. Я потянула руку назад, но с той стороны палец кто-то держал. Не отпускал. Не желал, чтобы я освободилась, подняла голову и рассмотрела, что теперь представляет собой левая дверца машины.

Ощущение было именно таким. Не то чтобы палец застрял. Его именно держали. Мягко, совсем небольно. Но так, что освободиться я не могла.

Машина продолжала двигаться вперед. Я лежала на сиденье и понятия не имела, куда именно она движется.

€ € €

— Слышишь?

— Что?

— Снаружи... Это спасатели!

— Да?

Все замолчали. Сперва я слышал только сопение. Потом... действительно... там, снаружи, кто-то царапался.

Потом звук пропал. В лифте было по-прежнему темно. Пассажиры сидели вдоль стен и потели. Лифт был полон потных мужчин и женщин. Очень-очень потных людей.

Парень-клаустрофоб встал и начал обоими кулаками барабанить в стену:

— Эй! Вы! Эй! эй! эй! эйэйэй! Все молчали и слушали. Звуки снаружи прекратились.

— Ушли? Они ушли?

— Может, это не спасатели?

— А кто?

— Не знаю. Может, послышалось? Парень достал из кармана сигареты

Один из мужчин дернулся к нему:

— Прекрати!

— Почему? Я хочу курить. Имею я право выкурить сигарету?

— Ты имеешь право задохнуться на хер, понял?!

— Хватит орать. Там опять кто-то... слышите?..

Звук сместился к самому верху кабины. Все задрали головы.

Парень все еще держал в пальцах зажигалку. Он поднял руку и несколько раз пощелкал.

В продольные вентиляционные дырочки под потолком был засунут палец. Мясистый мужской палец.

Парень прекратил щелкать, опустил руку и посмотрел на меня.

— Ты видел?

— Что?

— Там палец.

— Ну да. Палец. Видел.

— Чей это палец?

— Чего ты на меня так смотришь?

— ЧЕЙ ЭТО ПАЛЕЦ?!

— Не мой. Не ори.

Девица с духами и дамским телефончиком тихонечко, стараясь не шуметь, плакала. Парень еще раз задрал руку с зажигалкой и пощелкал. Там, в щели под потолком, действительно торчал палец. Мужской. С узкой полоской грязного ногтя.

Парень выплюнул неприкуренную сигарету прямо себе под ноги, подошел поближе, подпрыгнул, уцепился за край вентиляционной щели и подтянулся на руках.

Все молча смотрели на него.

Аккуратно... очень медленно парень подтягивал лицо ближе... еще ближе к пальцу.

— Что там?

— Погоди... сейчас...

Мужчина, не выносящий запаха сигарет, поднялся и тоже подошел поближе. Оба говорили шепотом. Парень подтянулся и заглянул в щель.

— Это... это самое... О нет!

Ему было неудобно висеть и говорить одновременно. Он задыхался. Круглыми от ужаса глазами он заглядывал в щель, а потом палец, просто висевший в щели, вдруг выпрямился, напрягся, дернулся и вонзился парню в глазницу.

С громким криком тот рухнул на пол.

€ € €

Он наконец показался в дверях здания Он улыбался, а в руках у него была сувенирная двухдолларовая купюра.

— Что так долго?

— Извини. Все, поехали. Он плюхнулся за руль, и мы поехали домой.

Глава 13. ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН МЕТРО

У диспетчера метрополитена были пальцы все в черной смазке, а ногти погрызенные.

Ровно в 7 часов 54 минуты диспетчер погрузил пальцы в глазницы и вырвал себе глаза. Он опустил глазные яблоки на пульт перед собой, и они скатились на пол. К ним, влажным, тут же прилипли пылинки и сор.

Диспетчер неподвижно сидел в кресле. Из пустых глазниц текла кровь. Казалось, он плачет черными, как повидло, слезами.

На мониторах происходило то, что не могло происходить.

А ведь еще с утра все было совсем неплохо.

€ € €

Черноголовый народ жил на Круге Станций всегда. Девушка Шкик могла гордиться своим происхождением.

Круг Станций был заселен множеством племен и народцев. Старые Женщины, Песьеглавцы, Люди-Одноногие-Как-Грибы, Люди-Вообще-Без-Ног, Люди-Со-Ртами-На-Груди, Люди-Способные-Петь-И-Танцевать. Черноголовый народ девушки Шкик был самым древним и могущественным из всех.

Старики рассказывали неправдоподобные истории о полях, пахнущих горько. О скрипучих арбах и топоте копыт, громком, как стук колес в туннелях Круга Станций.

Скорее всего, это были их, стариковские мутные сны. Черноголовый народ всегда жил под землей, потому что где еще ему было жить?

У девушки Шкик было красивое круглое лицо. В волосах она носила кусочек жеваного вара. Под юбкой на бедрах у нее висели Предметы. Когда девушка Шкик выйдет замуж и будет готова родить черноголового ребенка, мать своими руками снимет Предметы с ее бедер.