1001 Смерть

В тот вечер в доме Мольера попросили пристанища монашки — всего лишь на ночь. Пока Мольер готовился к отъезду в театр, они пели свои псалмы, мешая ему сосредоточиться. Незадолго до отъезда заглянул Барон — воспитанник Мольера, актер. Он высказал сомнение: стоит ли в таком состоянии идти на сцену. Но, как пишет биограф, Мольер «не мог лишить рабочих их дневного заработка, публику — ожидаемого ею удовольствия, а главное, он не мог не подчиниться зову сцены, которой он не изменял никогда…

И вот снова поднялся занавес в театре Пале-Рояль, и снова звучные голоса, музыка, танцы, как по волшебству, преобразили хмурые стены старинного зала, где все еще, казалось, витала тень старого Ришелье, и неудержимое веселье, словно солнечный свет, разлилось по лицам людей.

Доктора в черных колпаках и аптекари с клистирами в руках танцевали вокруг Аргана, посвящая его во врачи, и, превозмогая боль, Мольер весело кричал им в ответ слова нелепой клятвы, составленной из забавной тарабарщины латинских и французских слов.

Два раза поклялся Арган в верности медицинскому «факультету». Настало время третьей клятвы, и вдруг вместо ответа Мольер застонал и повалился в кресло, но тотчас же, превозмогая страшную боль, он рассмеялся и крикнул: «Юро!» Он не слышал дружных рукоплесканий, которыми зрители провожали со сцены аптекарей и докторов, лихой пляской заканчивавших это веселое представление. Закутанный и притихший, засунув руки в нарядную муфту Барона, он сидел в портшезе, который носильщики быстро несли по направлению к его дому.

Мольера уложили в постель. Послали за врачом и за священником. Ни один врач, ни один священник не пришли к умирающему. По его просьбе ему принесли подушку с хмелем.

— Люблю все, что не надо принимать внутрь, но боюсь лекарств. Зачем мне портить остаток жизни? — Он закашлял кровью. — Не бойтесь, бывало хуже. Только сходите за женой. Пусть придет. Темно что-то. Хотелось бы еще сыру пармезану.

Монашки суетились и, как могли, помогали больному. Пока несли свечи и искали сыр, он умер.

Хлынувшая горлом кровь залила постель и тело умирающего.

Когда Арманда с дочерью вошли в спальню, они уже не застали его в живых. Монашки печально пели псалмы. Лежа на своей красной от крови постели, Мольер, казалось, как никогда, был спокоен и умиротворен.

Остается добавить, что церковь не разрешила хоронить Мольера по христианскому обряду, и потребовалось вмешательство самого короля Людовика XIV, чтобы тело драматурга и актера упокоилось на кладбище Святого Иосифа, где хоронили самоубийц и некрещеных детей.

МОНРО Мэрилин (псевдоним, настоящее имя Норма Джин Бейкер Мортинсон) (1926–1962) — американская актриса. В конце 1950-х гг. она была самой популярной актрисой в США. В это же время начался роман Монро с Джоном Кеннеди. Когда Кеннеди завоевал Белый дом, и связь их стала постоянной, директор ФБР Эдгар Гувер и брат президента министр юстиции Роберт Кеннеди предупредили его о том, что вилла Питера Лофорда в Сайта Моника, где он встречался с актрисой, прослушивается мафией, и, вероятно, любовные свидания записываются на пленку. Президент резко порвал с Мэрилин. Она была потрясена, писала отчаянные письма, угрожала разоблачительной конференцией.

«Чтобы ее успокоить, Джон в конце концов отправил к ней… своего брата, —

рассказывает Питер Лофорд, на чьей вилле она тогда жила.

— Роберт пытался объяснить ей ситуацию, повторял, что хозяину Белого дома нельзя вести себя как вздумается, что ей пора прекратить причинять ему неприятности… Она оставалась безутешной. Бобу стало ее очень жалко, он вернулся на другой день… Это явно не входило в его планы, но так или иначе ту ночь они провели на вилле вместе…»

Если раньше Мэрилин названивала в Белый дом, то теперь часто набирала номер министерства юстиции. С ней вела долгие беседы личный секретарь Роберта Кеннеди, которой она вскоре сообщила, что министр «собирается на ней жениться». Складывалось впечатление, что она не делала различия между двумя братьями.