1001 вопрос про ЭТО

Мне жаль, что не все имена в моем перечне вам известны, скорее всего вы не знаете, скажем, прекрасных врачей, как Людмилу Аксамит, Юрия Савина, Михаила Алшибая, но многие знают префекта Западного округа Москвы Алексея Брячихина (он помог мне, помог и моим ученикам), Татьяну Дмитриеву (замечательного министра здравоохранения нашей страны, обаятельнейшая женщина, прекрасный специалист, человек колоссальной выдержки с и огромным желанием помогать тем, кому трудно), мне приятно вспоминать имена людей, пришедших на помощь в трудную минуту, – Юрия Лужкова, мэра нашей столицы, журналиста Сергея Корзуна, одного из основателей радиостанции «Эхо Москвы», критика и журналиста, человека тонкой души Юрия Михальцева, литературного агента и моего помощника Алексея Макридина и многих других. Только перечислением имен я мог бы занять десятки, если не сотни страниц.

После выхода двух изданий книги «1001 вопрос про ЭТО» я получил письма читателей. Признаюсь, думал, что придет несколько тысяч писем. Ошибся. Пришло 392 письма. Правда, каждое из них просто замечательное!

Я люблю вас! Я люблю вас, читателей моей книги. Молодых и пожилых, образованных и, увы, к сожалению, не очень.

Я люблю вас. Тех, кто нашел свое счастье, и тех, кто в поиске. Я люблю вас и признателен вам, ибо, если вы прочли книгу, мы общались много часов, ну а если вы лишь пролистывали эти страницы, то мы были вместе несколько мгновений.

Когда мне бывает плохо, когда у меня вдруг портится настроение, я закрываю глаза и вспоминаю двух человек.

Много лет назад я бродил по дождливому Ленинграду. Мне было 20 лет. Меня не приняли в институт, предложили уволиться с работы. Девушка – казалось, она понимала меня – сказала: постарайся меня забыть. Мокро, сыро, противно. Ноги – ботинки всегда протекали – мокрые. Мама лежала в больнице. Мне было до боли одиноко и страшно. Хотелось есть, а денег не было. Я остановился у памятника Александру Пушкину и почему-то обернулся. Стояла Она. И смотрела на меня. Я посмотрел на нее. Мы оба, промокшие, озябшие, одинокие, вдруг улыбнулись.

Как прекрасна оказалась ее улыбка. Своей улыбкой она сказала мне: держись, парень, держись, ты хороший, все пройдет, все будет тип-топ, только держись.

Я смотрел на нее и улыбался, как может улыбаться человек, решивший свести счеты с жизнью. Но вдруг мое настроение изменилось: я смотрел на нее и телепатировал, гипнотизировал незнакомку. Пытался ей внушить, что, мол, спасибо, как хорошо, что мы встретились, как хорошо, что вы улыбнулись, как замечательно, что нет никого вокруг, кроме нас. Дождь уже не раздражал, а радовал меня, его ритмично падающие капли стали ритмом моего сердца. Как хорошо, что идет дождь!

Тут вдруг из уличного динамика зазвучала музыка, Сен-Санс, «Рондо каприччиозо». И мы, зачарованные, слушали. И шел дождь… Когда музыка кончилась, мы пошли навстречу друг другу, а потом почему-то остановились, развернулись и… разошлись. Я отошел шагов на сто и все хотел обернуться, но что-то мешало мне так поступить. А потом не выдержал и на сто четвертом шаге – я считал – обернулся.

Увидел ее спину. И, о невероятность, она тоже обернулась и улыбнулась. Стало легко. Но… Увы, мы не пошли навстречу друг другу. Шанс был упущен. Упущен! А может быть, я прав и не стоит жалеть о прошедшем, о несостоявшемся?!

Вторая встреча. Два автобуса. Ночь. Автобусы затормозили на перекрестке. В другом автобусе я увидел Его. А он увидел меня. Мы посмотрели друг на друга. И оба улыбнулись. Уверен: если бы автобусы простояли хотя бы еще секунд десять, мы бы упросили водителей открыть дверь и вышли. Но зажегся зеленый сигнал светофора, и наши автобусы с прямой свернули: мой налево, а его направо. Мы оба подбежали к заднему стеклу, только чтобы помахать друг другу. Было этим жестом сказано многое очень важное, личное… Мы могли бы подружиться! Могли бы! Когда мне плохо, я вспоминаю эти встречи и улыбаюсь. А потом вспоминаю свою маму, жену, вспоминаю собственное детство и детство моих взрослых детей, сказки Андерсена, увиденные в юности фильмы, многих людей, с которыми мне приходилось встречаться, и думаю: как хорошо, как прекрасно, как хочется обо всем этом написать.

Я как-то сосчитал: если написать обо всем, о чем ХОЧЕТСЯ, сделать все, что ХОЧЕТСЯ, если узнать все, что мне ИНТЕРЕСНО, если прочесть все книги, которые ХОЧЕТСЯ прочесть, если встретиться со всеми, с кем ХОТЕЛОСЬ бы, то нужно прожить минимум еще 87 лет. А мне уже 57.

Был я молод и наивен. Трудно жилось. Казалось, что никто меня не понимает. Я с детства любил сказки. Там, в сказках, приходил волшебник, произносил несколько магических слов – и все становилось хорошо. Очень часто в детстве я мечтал о встрече с волшебником. Ах, если бы кто-нибудь мог подсказать мне, как жить, что делать, как избежать трудностей, как погасить конфликт с учителем, как восстановить дружбу с одноклассником… Сколько вопросов! Но волшебник не появился. Когда мне перевалило за тридцать, я понял: так я же сам для себя могу стать волшебником – и все у меня получится!