101 миниатюрный детектив

Уж поругал себя комиссар за этот опрометчивый шаг! Не месяц и не два отделяли его от спокойной пенсионной жизни, а долгие тринадцать лет. Да, именно такой срок понадобился французским детективам, чтобы установить: более трех миллионов фальшивых франков изготовил и пустил в оборот. один человек — некто Чеслав Боярский.

Именно он, средний, ничем не выделяющийся буржуа, архитектор по профессии, женатый на дочери прокурора, водил за нос всю французскую полицию, буквально сбившуюся с ног в поисках таинственного сообщества фальшивомонетчиков. Он сам изготовил бумагу, сам приготовил краски, отгравировал клише, собрал печатный станок, сконструировал даже специальное устройство, старящее банкноты.

В крохотном подвале площадью три квадратных метра многие годы действовала типография, печатавшая фальшивые ассигнации все возраставшего достоинства.

Во время обыска на его вилле нашли крупные суммы денег, множество золотых вещей. Сенсация, которой так жаждал комиссар полиции, состоялась, но с опозданием на тринадцать лет.

Хотя по законам Французской республики за фальшивомонетничество было предусмотрено пожизненное тюремное заключение, Ч.Боярский получил только двадцать лет. Но на этом дело не кончилось. То ли за предложенное директору французского банка изобретение, делающее подделку денег практически невозможной, то ли за разработку новой методики распознавания фальшивок, то ли еще за что-то Ч. Боярский от отбывания наказания был вскоре освобожден, чтобы. занять пост эксперта по выявлению фальшивых денег в Государственном банке.

А что же комиссар полиции, так долго ловивший многоопытного преступника? Ему, вышедшему наконец в отставку, Ч.Боярский подарил поддельную банкноту со своим автографом: «Комиссару полиции от фальшивомонетчика века».

Серебристая пыль

Адяна задержали в аэропорту Кольцово при попытке провезти в багаже около пяти килограммов серебра в слитках. Самолет на Ереван улетел без него, а подозреваемый после недолгого запирательства сознался, что приобрел слитки драгоценного металла по сходной цене у Ямпольского, своего давнего знакомого, работающего в цехе гальванопластики местного ювелирного завода. Сделка состоялась в тот же день утром, заплатил он за серебро пять тысяч рублей.

Задержанный на выходе из квартиры Ямпольский с пеной у рта отрицал факт продажи технически чистого серебра знакомому из Еревана. Ничего не дала и проведенная между ними очная ставка. Ямпольский настаивал, что вообще в последние десять дней не держал в руках серебра ни на работе, ни дома. Да и зачем ему, начальнику цеха, впутываться в такие грязные дела? Совесть коммуниста не позволила бы ему стать расхитителем государственной собственности.

Чтобы проверить, так ли это, ладони Ямпольского протерли ватным тампоном, смоченным в слабом растворе азотной кислоты. Если он держал серебряные слитки, то на коже неминуемо остались мельчайшие частички серебра. Они-то и должны были перейти на тампоны. Не забыл следователь протереть и тыльные стороны ладоней, дабы проверить утверждение подозреваемого, что на работе в цехе даже воздух якобы пропитан серебристой пылью.

Ватные тампоны следователь направил на микрохимическое исследование в лабораторию судебной экспертизы. И что же? Оказалось, что на ладони рук Ямпольского налипло в десять раз больше частиц серебра, чем на их тыльные стороны. Из рабочей же одежды начальника цеха сколько-нибудь заметного количества серебряной пыли вытрясти вообще не удалось. Только карманы, как и ладони рук Ямпольского, оказались изрядно посеребренными. Версия подозреваемого об облаках серебристой пыли в цехе растаяла, как настоящие серебристые облака в стратосфере.

Скрупулезно изучив заключение экспертов, Ямпольский понял, что его песенка спета, и рассказал, как воровал драгоценный металл с места работы, как переплавлял его в слитки, как договаривался с подпольным ювелиром Адяном о противозаконной сделке.

Оба преступника вскоре предстали перед судом по обвинению в нарушении правил о валютных операциях.

О чем рассказали осколки

Над автомагистралью, ведущей на юг, навис плотный осенний туман. Редкие в это воскресное утро машины шли медленно, ощупывая дорогу зажженными фарами. Вдруг свет фар обрисовал на обочине скорченное человеческое тело. На его одежде отпечатались следы автомобильного протектора. Сидевший за рулем Иван Ильич Мамин остановил своего «москвича», вышел наружу и наклонился над потерпевшим. Признаков жизни мужчина не подавал. Было очевидно, что он сбит какой-то из проезжавших здесь машин не менее часа назад — на ощупь труп был уже холодный.

Из районного отдела внутренних дел на место происшествия немедленно выехал следователь. Следы протектора на одежде потерпевшего от туманной сыри стали бесформенными. Ничего, кроме мелких стеклянных осколков, следователю обнаружить не удалось. Было похоже, что это частицы разбившейся фары, поэтому для всех расположенных по магистрали постов ГИБДД был объявлен розыск автомашины, имеющей разбитое или только что замененное стекло правой фары.