101 разговор с Игорем Паниным

– «Махровый оппозиционер» – меня еще никто до вас так не называл. Я вообще плохо понимаю, что это означает. Если вы имеете в виду мою работу в партии «Родина», то это была не оппозиция, а альтернатива. Уверен, что конкуренция на политическом уровне полезна для власти, ибо никто не должен считать себя истиной в последней инстанции. Инициативы, которые выдвигала партия «Родина» и ее одноименная фракция в Государственной Думе по вопросам внешней политики, сегодня реализуется в практической деятельности исполнительной власти России. В этом смысле нет никаких противоречий между моими убеждениями и теми задачами, которые передо мной поставил Президент и Премьер-министр в вопросах обеспечения национальной безопасности России и контактах с Организацией Североатлантического договора.

АГРЕССИВНОСТЬ-ПО-РУССКИ

– Вы ведете себя довольно агрессивно с коллегами из НАТО. А как оценить в процентном соотношении военную мощь РФ и европейскую часть НАТО? Возможен ли танковый бросок к Ла-Маншу?

– Я не уверен, что нам нужен танковый бросок к Ла-Маншу. Помыть танки можно и в местах их постоянной дислокации. Что касается моего стиля работы в штаб-квартире НАТО, то я не думаю, что его можно характеризовать как агрессивный. Скорее – жесткий, деловой. Ведь работа в Постоянном представительстве России при НАТО состоит как в участии в дипломатических раундах и заседаниях Совета Россия-НАТО в составе 27 послов, так и в неформальных консультациях, встречах с моими коллегами, работающими в НАТО, а также с послами нейтральных стран и стран ОДКБ. Такого рода встречи требуют выдержки и хладнокровия, а не истерики. Естественно, навыки, приобретенные мной в годы работы в российском парламенте – а депутатом Госдумы я был в течение 11 лет – помогают мне сочетать то, что обычно плохо сочетается. С одной стороны, умение вести переговоры, обращая внимание на мелочи и нюансы. В этом вопросе помогает именно парламентский опыт законотворческой деятельности, когда от каждой запятой на практике зависит конкретный результат. С другой – навыки публичной дискуссии или публичного выступления в крупных аудиториях, что также является частью моей работы. По поручению Центра я довольно часто принимаю участие во всевозможных конференциях, круглых столах с участием западных лидеров и ведущих экспертов европейских стран, а также США по вопросам безопасности.

– Чувствуете за собой силу?

– Чувствую ли я силу за собой? Безусловно. Эта сила – Россия. За свою историю она переживала разные моменты – и подъемы, и унижения – и все же, несмотря на тяжелейшие последствия финансового кризиса, которые отразились на жизни наших сограждан, Россия все-таки на подъеме. Может быть, нам потребуется не менее 10–15 лет, чтобы закачать новый политический адреналин в государственные мышцы. Но, так или иначе, деморализацию конца 80-х – начала 90-х годов мы, слава Богу, прошли. И здесь мне нет дела до чисто механических цифр процентного соотношения военной мощи России и Запада. Победа в войнах (не только в горячих, но и в политических) достигается не только путем силового перевеса, но, прежде всего, перевеса морального. И такое моральное превосходство на переговорах по вопросам безопасности с нашими натовскими коллегами я ощущаю, поскольку именно Россия выступает сегодня за восстановление справедливого и более безопасного мира.

УКРАИНСКИЕ ПРАПОРЩИКИ – БУДУЩАЯ ПРОБЛЕМА НАТО

– Почему мы так боимся вступления в НАТО Грузии и Украины? Ясно же – чем больше стран входят в этот блок, тем он более неповоротлив и переполняется противоречиями.