101 разговор с Игорем Паниным

– По-хорошему, конечно, нужно не сталкивать лбами русских и нерусских, москвичей и провинциалов, а искать что-то объединяющее, что ли, уравновешивать, сглаживать, находить некое общее большое дело… Но это в теории. На практике – непонятно. Вообще отношение провинции к Москве – это, скорее, «любовь-ненависть». Сколько бы мы ни ругали Москву – мы в неё стремимся переехать. У меня самого половина однокурсников уже в Москве. «Ты почему ещё там?» – спрашивают меня. А я отвечаю, что мне во Владивостоке больше нравится, потому что в Москве моря нет. Хотя в Москве у меня есть добрые товарищи, которых я с удовольствием вижу, бывая в столице. Ненависть же, если она и есть, – это одно из лиц любви в отличие от равнодушия. А уж в равнодушии к Москве нашу провинцию заподозрить сложно!

– Между прочим, с таким же недопониманием, о котором говорилось выше, сталкиваемся и мы. Мне тоже частенько звонят из регионов, не подумав о том, что в Москве – глубокая ночь. Просят, допустим, найти контакты какого-нибудь писателя Пупкина. Я терпеливо объясняю, что в столице – тысячи писателей, что о Пупкине я никогда не слышал и не знаю, где его искать. А в ответ: «Конечно, вам некогда, вы же такие занятые, масквачи, вам жеж плевать на остальную Россию…» И поди докажи им обратное…

– Я вас прекрасно понимаю и даже не собираюсь спорить, потому что наши личные опыты и позиции не противоречат друг другу, а только дополняют общую картину и подтверждают наличие большого взаимного непонимания. Выходит, вы относитесь к провинции примерно так же, как провинция к Москве. Это совершенно объяснимо. Но в то же время мне бы хотелось, конечно, чтобы вот этот разрыв как-то преодолевался.

– А как? Ну давайте пофантазируем и представим, что завтра столица России будет перенесена из Москвы во Владивосток. Что изменится-то? Лет через десять, когда Владивосток заполонят чиновники и разномастные дельцы, а основные денежные потоки страны будут проходить через него, другие регионы столь же косо будут смотреть уже на вас, а не на нас. Выходит, дело всё-таки в системе, а не в людях?

– Люди везде примерно одинаковые, конечно. Условия несколько разные – это тоже понятно, да и странно было бы ожидать иную картину. Так что – да, дело в системе. В тех социальных связях, взаимоотношениях, перекосах, которые сейчас есть. Вот, значит, их – то есть систему – и надо как-то менять. Я, кстати, никогда не выступал за перенос столицы во Владивосток – не настолько я безумен. Вот куда-нибудь поближе к географическому центру страны – это было бы интересно и, думаю, полезно.

– А когда, по-вашему, закончится это противостояние Москва – остальная Россия? Что для этого должно произойти?

– Не знаю на самом деле. И закончится ли? Сейчас, на мой взгляд, мы всё ещё проходим фазу расхождения, фазу взаимного отдаления. Когда начнётся фаза сближения, из-за чего она начнётся и начнётся ли вообще – мне неведомо. Есть ведь и такой взгляд, что Россия – империя, продолжающая распадаться. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы этот взгляд оказался ошибочным. Но у меня самого нет на этот счёт категоричного мнения.

– Угроза регионального сепаратизма для России сегодня достаточно актуальна. А как у вас с этим?