101 Рейкьявик

Халлгримур Хельгасон 101 РЕЙКЬЯВИК

Посвящается Хлину

U cant В dead all the time[1]

Кари Лейбовиц

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Лолла — нарколог.

Хлин Бьёрн — сын Берглинд.

Пауль Нильссон (Палли Нильсов) — зубной врач.

Трёст — друг Хлина.

Эллерт — сын Пауля.

Гюлли, Рози — гомосексуалисты.

Священник.

Марри, Рейнир, Тимур — бармены.

Сигурлёйг — жена Пауля.

Катарина — венгерская принцесса.

Берглинд — мать Хлина.

Холмфрид — дочь Пауля.

Хавстейнн — отец Хлина.

Родственники, таксисты, доноры органов, бармены, приятели, знакомые, девушки, проститутки, обслуживающий персонал, журналисты и прочее, и прочее.

Место действия — главным образом район Рейкьявика с почтовым индексом 101.

Часть 1. Я знаю только самого себя

По-любому: лучше проснуться до того, как стемнеет. Застать хоть немного дневного света, отметиться в срок. Солнце — хронометр, который фиксирует приход на работу и уход с нее. Даже если ты и не ходишь на работу, ни на кого не работаешь: ни на Солнце, ни на других. Вот так. Солнечная ли, денежная, всё одно: система.

Просыпаться всегда тяжело. Как будто ты четыреста лет пролежал в могиле и теперь тебе приходится выкарабкиваться из-под шести саженей земли. И так каждое утро. Сквозь занавеску пробивается дневной свет. Ни с того ни с сего мне взбредает в голову, что цифры на электронных часах — это дата: 1601. Рановато проснулся, ведь я должен родиться только через четыреста с лишним лет. М-да… Тянусь за бутылью с кока-колой, отхлебываю. Прекрасный вонючий поцелуй с утра. Никогда с утра не целуйте девушку, с которой провели ночь, от этого такой гнилой привкус, как будто она уже начала разлагаться, давно уже дохлая. Да, точно: сдохла. Не надо спать с девушками. Сон есть смерть. И каждое утро — восстание из мертвых. Восстание плоти. Моя плоть всегда впереди планеты всей. В ногах нащупываю пульт дистанционного управления, но нажать на кнопку пальцем ноги пока не удается.

52-й канал: интервью с немецким трактирщиком. Он наполняет пивом три стакана. Хочется пивка. Еще один глоток кока-колы. 53-й канал: английское садоводство. 54-й канал: студия звукозаписи в Мадриде. 36-й канал: индийская певица (ц. 20 000 крон). 37-й канал: прогноз погоды в Юго-Восточной Азии. В Бирме выходные, похоже, выйдут на славу.

Щелкаю по всем программам. Никакой клубнички. Почему с утра нигде не показывают порнуху? Они что, об утренней эрекции не слыхали, что ли? Тогда бы все быстро проснулись. «The Morning Porn Show»[2]. Моя плоть всегда впереди планеты всей. Может, это нарочно так устроено? Когда он встает, тогда легче поднять и все остальное. Маленький гигант большого секса. На вид одноглазый коренастый тролль без шеи. Головка есть, а мозга нет, а может, он сам его извел: все время извергает из себя серое вещество. А я не встану, пока не встанет он. Хватаю его и борюсь с ним, но он не сдается, пока я не вцепляюсь мертвой хваткой. Прикончил его, подставил ладонь. Почему гадалки не гадают по мокрой ладони, как по сухой чашке? Вот она — вся моя жизнь струится по руке. Стекает вниз по линии жизни.

Сигарету. День — как сигарета. Белая сигарета, которая зажигается от солнца сквозь облака и гаснет в вечерней желтизне фильтра. Солнце и сигарета. И то и другое — первейшие причины рака. Однако темнеет. Значит, раздвигать занавески смысла нет. Застегиваю на руке часы — пристегиваю себя ко времени, к вращению Земли, Солнца, ко всей этой системе, в 16:16 — и иду на кухню. «Чериос». Уже в тарелке. Что такое?! Совсем меня тут занянчили, замамчили. Это больше, чем надо. Она слишком много насыпала. Правильное количество — 365 колечек. Я препровождаю их в желудок, запивая молоком. Радио. Первая услышанная мелодия задает тон всему дню. Род Стюарт, песня «Passion»[3]. Насчет этого нич-чего не знаю.