101 Rosé (СИ)

Их взгляды сцепились друг с другом, как магниты одного полюса, и серые глаза, блуждающие по ней с откровенным интересом, заставили сердце молодой волшебницы сделать сальто. Она прямо почувствовала этот прыжок внутри системы своих органов.

Линии скул вытачивали угловатую форму лица, будто перед ней стоял не живой человек, а вылепленный бюст, в который творец вкладывал все силы и душу, просиживая за работой сутки ради долгожданного лицезрения конечного результата творения. Нос, губы, разрез глаз — всё словно объединялось в то самое золотое сечение, о котором так грезили многие девушки раз за разом, разглядывая своё лицо в зеркале и выискивая новую деталь их внешности, так и ждущую в порядке своей очереди отборную порцию придирки.

Послышалось характерное покашливание, сопровождаемое прочищением горла, а затем низкий, чуть хрипловатый мужской голос вернул её лёгким способность дышать всего на секунду, прежде снова выбил, будто он не заговорил с ней, а ударил под дых, выкачивая кислород.

— Прошу прощения, — заговорил первым парень и бросил короткий взгляд на её бейдж, прежде чем продолжил: — Гермиона, — протянул он гласные её имени, словно смаковал звуки на своём языке. — Вы флорист?

Да. Гермиона была флористом, устроившимся год назад к мадам Стебель, желая найти подработку во внелекционное время, поскольку финансовой поддержки от родителей… можно сказать, практически не было. Пары сотен фунтов, что они ежемесячно высылали ей, хватало лишь на бытовые расходы и взносы за проживание в общежитии, комнату в котором она делила с соседкой, неожиданно ставшей для неё близкой подругой — особо проницательная, невероятно амбициозная, иногда чересчур навязчивая — Пэнси Паркинсон. Девушка, что училась на Слизерине в те же года, что и Гермиона, и была наследницей несметно богатого чистокровного рода. Девушка, отказавшаяся от всего, что приписали ей ещё с рождения, ради осуществления собственной — именно собственной, а не навязанной семьёй — мечты. Девушка, что поступила на факультет драматургии в маггловский университет. Девушка, чьё имя однажды вывесят на афише главной сцены Бродвея.

Поэтому, когда однажды под ноги Гермионы буквально упало объявление о поиске консультанта в только открывшийся на тот момент цветочный магазин, она побежала туда со скоростью, стирающей подошву её стареньких конверсов.

— Д-да, — запнулась она из-за пересохшего горла от длительного молчания, но быстро взяла себя в руки и с энтузиазмом, которого обычно ожидают покупатели от продавцов начала заваливать его вопросами: — Вам помочь с выбором? Есть ли какие-то конкретные пожелания? Ваши предпочтения?

— Вообще-то, — двинулся он своим размашистым шагом из-за внушительной длины ног в её сторону, на ходу доставая из пиджака кошелёк, светя своими дорогущими на вид часами, обвивающими кисть правой руки. — Думаю, я уже определился.

На прилавок упало пару бумажных купюр, быстро пересчитав в своей голове сумму которых Гермиона определила, что букет, который ей предстояло собрать, окупит расходы пустовавшего пару дней магазина из-за редко прогуливающихся по переулку в аномальную для Лондона жару покупателей.

Она уже представляла, как соберёт композицию в ярких оттенках из только утром привезённых прямиком из теплиц пионов под стать летнему настроению, когда парень напротив неё озвучил выбор и мгновенно разрушил идеальный образ, словно скинул на него с трёхметровой высоты бетонную плиту.

— Мне сто одну розу.

Гермиона сдержала все мышцы лица, чтобы, не дай Мерлин, её мимика выдала очевидное разочарование. Раздражение.

«Ну почему, скажите ей?» — мысленно заскулила она. — «Почему мужчины всегда считают букет из роз апогеем всевозможных вариаций цветочных композиций, которые только можно создать».

И будто ей было мало выбора цветов, на котором он остановился, волшебник добавил:

— Сто одну красную розу.

— Может, вы присмотритесь к букетам, что выставлены на прилавке? Все цветы свежие, привезли только утром, — все же рискнула поменять его выбор Грейнджер. — Вы выбираете букет для девушки?

«Сто одна красная роза. Очевидно, Гермиона, он выбирал букет для девушки», — нагнетал голос в голове.

Вероятно, самой счастливой девушки, которой достался такой невероятной красоты мужчина с таким, как не горестно ей это признавать, невероятно отвратительным вкусом.

Розы, без сомнений, всегда пользовались большим спросом, чем остальные цветы. Многие девушки их обожали, познания парней о цветах в принципе оканчивались на этих букетах.

Но, Дьявол, красные розы? Серьёзно?

Может, она единственная придерживалась такого мнения, но на дворе двадцать первый век и не кажется ли вам, что это слегка пошло?.. Вульгарно и чертовски, чертовски безвкусно.

И если уж она и начала полоскать эти цветы, то важно отметить, что даже у роз были сорта, славившиеся большей красотой и нежностью. Кустовые, например; пионовидные — они были её личными фаворитам; плетистые, что обвивали входную дверь их магазинчика. Множество. Их было бесконечное множество.

— Это имеет значение? — изогнул он вопросительно бровью.