10600 или третий закон Ньютона в жизни

Был установлен взлётный режим, и самолёт переведён в набор. Я кричу, что скорость 300, но мы уже в крене. По скорости изменения курса наш крен был явно больше 15, колёса были не убраны, как и закрылки, стоявшие в посадочном положении, то есть на 30(38)градусов. Сигнализация нервно орёт прямо в ухо, и вместо положенных 500 метров, мы взлетаем на 700. Потом, в хаотичном порядке начинают убираться шасси и закрылки, мы падаем на 500 метров, полностью нарушая схему захода, впопыхах выполняем второй разворот. Наконец, Никитич овладел самолётом, и сигнализация заткнулась. Дальше всё шло нормально и мы, наконец, сели.

После выключения двигателей воцарилась тишина. Интересно, что скажет Т.А.Г.

В Архангельске, я думаю, если бы второй пилот ТАК посмел уйти на круг, то разгневанный Командир, просто бы обломал штурвал о голову второго пилота, а потом этому нерадивому второму пилоту назначили бы пожизненный тренажёр.

Т.А.Г. только и сказал:

— Ты, Никитич, что не слышал, как тебе штурман кричит скорость 300, что ты должен делать?

— А мне этот штурман говорит и когда закрылки и шасси выпускать, и вообще я с ним летать больше не буду…

Потом, из-за погоды, мы попали вместо Питера в Таллинн (простите меня, если я не дописал какую-нибудь букву) и лишь поздно вечером сели дома. Слева, кстати, уже сидел Т.А.Г.

На следующий день был разбор. Т.А.Г. сказал: “Мы все знаем Архангельскую школу штурманов и если вам штурман грамотно подсказывает, что нужно делать, то есть смысл прислушаться”.

Я подошёл к Т.А.Г. и поблагодарил его за сказанные слова, хотя и моя фамилия не была упомянута, речь, безусловно, шла обо мне.

Потом был Челябинск в 9 утра, с отсидкой там до 24 (кровати там были такие, что пришлось искать доску, чтобы спать горизонтально. А там уже и время лететь), а потом мы куда-то полетели в Новокузнецк или Кемерово, и оттуда обратно в Питер, с посадкой в Челябинске. В общем, всю ночь и кусок утра. Дома я был лишь около 12.

На следующий день к 9 на тренажёр, а к 21 уже с моим новым Командиром Павловым А.А. в резерв. Павлов мне очень понравился. Мы с ним сразу подружились и проболтали до 23, потом мои глаза начали слипаться, и я пошёл спать. Ещё не успел раздеться, как нам позвонили с АДП (аэродромно-диспетчерский пункт) с заданием лететь в Сочи и вывезти оттуда какой-то театр, который должен лететь в Германию на следующее утро. Ни дня без приключений, только и сказал я, и уже через 15–20 минут мы сидели в высланной за нами машине. Но заказчик не пришёл. Отбой, и мы уже в кроватях и через 30–40 секунд розовый сон начал томно обволакивать меня.

Подъём, заказчик пришёл. Чертыхаясь, мы снова в машине. Около 2-ух и лететь не хочется, потому, что чертовски хочется спать! Мы взлетели только лишь около 4-х утра и около 7 сели в Сочи. В Сочи дождь, а в Питере снег –12! Мы в АДП. Орёт телевизор, а я смертельно хочу спать. Мы прилетели вне рейса и заправлять нас будут только по указанию начальника аэропорта, который придёт только к 9. Я это уже проходил и иду спать в профилакторий. Раньше 10 не взлетим. У меня есть 1,5 часа и я их использую по назначению. Все остались ждать, а я пошёл спать.

Профилакторий уже был платным, но мне разрешили платить потом. Кажется, я даже не раздевался.

…Меня трясли двумя руками, и радостная мысль с пробуждением пронзила меня: “Всех перехитрил, проспал не меньше 4 часов”. Я очень удивился, узнав, что спал лишь 15 минут!

С меня даже денег не взяли, но этих 15 минут мне хватило, чтобы долететь до Питера. Нас поставили на второй перрон, где Пулково 2 и обещали забрать на машине, но забыли про это. В результате я просидел в самолёте один, потому что мне надо было сдать служебный портфель с очень секретными документами, а все остальные, не имея секретных документов, ушли спать домой. Кстати, мы уже не летали с пистолетами. Спать вроде уже не хотелось, и я поехал покупать абонемент в бассейн, которые продавались у нас в штабе, иначе говоря, где все наши начальники сидят.

Дома я был только к обеду и сразу лёг спать. Папа говорит, что я проспал 14 часов после этого.

Работы было много, но я всегда выкраивал время, чтобы слетать в Архангельск и повидать Люду и Олю. Мне их не хватало. Этот 91-ый и начало 92-го были для меня нелёгкими.

Когда я был с ними в Архангельске, я постоянно мечтал о Питере, а стоило лишь переехать, так начинал скучать о них и своих друзьях, оставшихся там. Везде хорошо, где нас нет!

Но, летом 92-го мои девчонки переехали ко мне, Оля пошла в первый класс и моя мама помогла Люде с работой. Жизнь стала налаживаться.

Вторым пилотом в нашем экипаже был Игорь А. Он родился в Челябинске, потом жил в Казахстане, потом Высшее Актюбинское Училище Пилотов. Чтобы туда поступить, Игорь устроился на подготовительные курсы и, работая в это время маляром, даже отморозил себе мениски, что целый год даже колени плохо гнулись, но медкомиссию прошёл, сжав волю в кулак, и училище закончил.