1066. Новая история нормандского завоевания

Все источники единодушно утверждают, что соперники несколько раз обменялись посланиями; за этой перепиской просматривается стремление герцога очернить Гарольда в глазах нормандских баронов и европейских правителей. Последнее послание герцога было, очевидно, почти отчаянной мольбой, чтобы Гарольд хотя бы женился на его дочери! Посредником Вильгельма в этих дипломатических играх выступил феканский монах Гуго Марго. Как отмечает Дэвид Бейтс, Вильгельм, заручившись поддержкой папы, «сделал гениальный ход, мгновенно превративший разбойничье нападение в справедливый поход против короля-узурпатора».[45] Каковы бы ни были детали, Гарольда представили вассалом, восставший против своего сеньора.

Повторяющиеся предложения Вильгельма и неизменные отказы Гарольда стали известны баронам, и Вильгельм Фиц-Осберн, сенешаль и правая рука герцога, побуждал Вильгельма к активным действиям. Герцог заявил Гарольду, что если тот не готов уступить его требованиям, то он, Вильгельм, придет в Англию с оружием, и тогда «он узнает наши замыслы скорее, чем рассчитывает, и лучше, чем сам того хотел бы, ибо встретится со мной лицом к лицу. Передай ему эти слова; скажи, что если в течение года он не увидит меня в землях, которые сейчас пытается защитить от меня, то сможет жить в покое до конца своих дней и не бояться моего гнева». Эти слова были переданы Гарольду через одного из его соглядатаев, пойманного в Нормандии; самому же разведчику Вильгельм сказал, что Гарольду не стоит «тратить золото и серебро, чтобы купить верность и коварство людей вроде тебя, готовых шнырять среди нас и вынюхивать наши планы».[46]

Согласно версии Эадмера,[47] Гарольд ответил на послание Вильгельма, что дочь герцога, на которой он должен был жениться, умерла, и, кроме того, король не может жениться на чужеземке без позволения советников. Он добавил, что все предполагаемые клятвы, касающиеся передачи королевства, в любом случае не имеют силы. Что же касается другого пункта соглашения, по которому его сестра должна была выйти замуж за благородного нормандца, то сестра, увы, умерла: «Если ты, герцог, все же хочешь получить ее останки, я могу отправить их тебе, чтобы меня не обвиняли в нарушении данной клятвы». С точки зрения Гарольда, его и Вильгельма связывало исключительно соглашение о брачном союзе. Весь этот спор весьма в стиле саг, описывающих отношения между соперничающими монархами в терминах личной распри.

Все эти дипломатические маневры закончились после Пасхи, которая в тот год отмечалась 16 апреля. Англосаксонская хроника лаконично сообщает о том, что Гарольд знал о планах «Вильгельма Незаконнорожденного прийти и завоевать эту землю». В ней ни словом не объясняется, почему герцог задумал вторжение. События тех дней связываются с появлением кометы Галлея, которая засияла на небосклоне в понедельник, 24 апреля, и была видна по меньшей мере семь ночей. Ее наблюдали по всей Европе и соотнесли сначала со смертью короля Эдуарда, а затем — с гибелью Гарольда и вторжением нормандцев в Англию.[48] Возможно, под влиянием этого пугающего знамения пошли слухи о кораблях-призраках, угрожающих Англии с моря. На это намекает гобелен из Байё, на котором призрачные корабли изображены по нижнему краю, под сценой, где королю Гарольду сообщают о появлении кометы[49]. На крыше королевского дворца сидят две птицы, вероятно, пророчащие беду. Даже Вильгельм из Пуатье отсылает нас к появлению кометы, обращаясь к Гарольду с такими словами: «Комета, Ужас королей, освещает начало твоего правления, пророча тебе скорую погибель».[50] Как позже напишет Шекспир, «В день смерти нищих не горят кометы, / Лишь смерть царей огнем вещает небо».[51]

По утверждению некоторых источников, комета была видна в течение тридцати дней (возможно, это преувеличение), тогда как другие говорят о четырнадцати днях. В подобных расхождениях могут быть повинны и облачность, и местоположение наблюдателя. А Этельмер, «летающий монах» из Мальмсбери, якобы произнес, пав на землю от страха при виде кометы: «Так ты пришла? Ты, причина слез для тысяч матерей. Много лет прошло с тех пор, как я смотрел на тебя в последний раз; но теперь твой вид еще ужаснее, чем прежде, ибо в тебе я вижу предвестие гибели моей страны».[52] В 1066 году Этельмер был уже в преклонном возрасте, и он мог наблюдать комету в детстве, за семьдесят шесть лет до описываемых событий.