1066. Новая история нормандского завоевания

Герцогиня Матильда была официально назначена регентом на время отсутствия герцога, при ней оставались Рожер де Бомон и Рожер Монтгомери. Старшего сына герцога, Роберта, ввели в регентский совет. Роберту не исполнилось и двенадцати лет, но он еще в 1063 году был объявлен наследником Вильгельма. В 1066-м это было чрезвычайно важно: ведь отец Роберта уходил в рискованный поход, из которого мог и не вернуться. Статус Роберта как наследника был подтвержден, и бароны присягнули ему на верность. «По просьбе отца, который готовится пересечь море и начать войну против англичан», Роберт подтвердил пожалования Вильгельма аббатству Мармутье. Другие нормандские бароны сделали различные пожертвования церквям, особенно — церкви Святой Троицы. Эти дарственные датированы временем, «когда нормандский герцог отправился за море со своими кораблями».

Нормандский флот стал собираться возле устья реки Див в конце июля и был готов к походу к 12 августа. Новые корабли строились в гаванях в окрестностях Дива на протяжении всего лета. Флот стоял в Диве целый месяц, прежде чем двинулся к Сен-Валери, где оставался «трижды пять дней», якобы ожидая попутного ветра. Корабли Вильгельма отплыли к берегам Англии 27 сентября. Следовательно, флот переместился в Сен-Валери около 12 сентября, т. е. примерно в то время, когда король Гарольд увел свои суда в Лондон. (Известно, что в 1067 году, когда Вильгельм, уже ставший королем, возвращался в Англию из Нормандии, он не потратил ни дня на ожидание благоприятной погоды; в свете этого кажется сомнительным, что задержка в целый месяц объясняется необходимостью дождаться попутного ветра.) У герцога имелся и другой, более весомый повод для того, чтобы отложить поход: присутствие в Ла-Манше флота Гарольда, который, как сказано в Англосаксонской хронике, «отправился к острову Уайт и был там все лето и всю осень». Герцогу Вильгельму требовался не только попутный ветер: ему нужна была возможность беспрепятственного достичь берега, умелые моряки и знание фарватера. Сведения об особенностях дна в проливе ему предоставили моряки из маленьких портов, принадлежавших Фекану, через которые шла торговля с Англией. Но флот Гарольда был, вероятно, главной причиной для беспокойства.

Вильгельм из Пуатье в вычурной и отвратительно льстивой манере повествует, что в процессе подготовки к походу герцог проявлял мудрость и дальновидность. Он восхваляет Вильгельма за щедрость к нанявшимся к нему на службу, хотя тот обещал им награды только в случае удачного исхода предприятия. Вильгельм, говорит хронист, категорически запретил своим воинам прибегать к насилию для добывания провианта в ожидании отплытия и принял меры для предотвращения грабежей со стороны иностранных наемников. Если верить Вильгельму из Пуатье, герцог, не скупясь, кормил воинов за свой счет в течение месяца вынужденного бездействия. Кроме того, он, должно быть, воспользовался возможностью обучить свою армию маневрам, которые затем применил при Гастингсе.

Вильгельм из Пуатье хвалится, что «урожай мирно ждал серпа, не сгубленный ни гордостью королей, ни жадностью воров. Богатый безоружный человек мог безбоязненно ехать верхом, распевая песни, куда ему вздумается, в виду целого военного лагеря».[71] Но читателю этих строк простительно задаться вопросом о чрезмерной благостности этих уверений. Невозможно поверить, что военный лагерь существовал так мирно и дисциплинированно, как это описывает вышеупомянутый архидьякон Пуатье. Читая между строк, можно предположить, что герцогу Вильгельму пришлось устроить показательную расправу над наемниками, вытаптывавшими поля и грабившими дома крестьян, и что жестокая необходимость вынудила его закупать провиант, когда отправка войска задержалась из-за противного ветра.