1066. Новая история нормандского завоевания

Не следует придавать чрезмерного значения различиям в средствах выражения, используемых разными авторами при описании схожих событий. Рукописи Хроники вполне могли попасться на глаза гостившим в обителях аббатам и епископам, и их авторам приходилось проявлять благоразумие.[260] Как говорилось позже о противниках действий Генриха I, «пусть тем, кто лает, отрубят ноги».

Иоанн Вустерский, писавший в XII веке, заявляет, что король Вильгельм «не прекращал разорять земли, убивать их обитателей и причинить им бесчисленные страдания».[261] Гуго Кантор, Йоркский хронист, говорит, что всю округу «французы опустошили мечами, огнем и голодом». По сообщениям других источников, умерло столько людей, что некому было их похоронить, и на обширном пространстве между Йорком и Даремом не осталось ни одной населенной деревни; земля в этих краях долгие годы оставалась невозделанной.

Частично в причиненном ущербе, конечно, могли быть повинны и не нормандцы. Если северные источники считают весь урон, нанесенный Дарему и обнаруженный епископом Этельвине по возвращении из Линдисфарна, делом рук нормандских отрядов, то Уильям Мальмсберийский возлагает ответственность на эрла Госпатрика.[262] Епископ обнаружил, что большое распятие, дар эрла Тости и его жены Юдиты, сброшено наземь, а собор разграблен. Некоторые утверждают, что Вильгельм просто наказал преступников; хроника Ившема поясняет, что король разорил Север, желая «истребить разбойников и воров, которые наводнили леса», но поскольку это утверждение, видимо, относится к лесным людям — silvatici, оно, скорее всего, является частью нормандской пропаганды, тем более что сам Этельви, настоятель Ившема, с самого начала поддерживал завоевателей. Тем не менее, часть разрушений в наиболее отдаленных северных областях произвел король Шотландии Малькольм. Весной 1070 года, когда Вильгельм возвратился на юг, шотландцы разорили некоторые части Дарема и Кливленда, тем самым усугубив последствия нормандского нашествия. Поскольку король Вильгельм отступил, так и не попытавшись занять спорные земли между Англией и Шотландией, эта часть территории осталась без правителя. Эрл Госпатрик по собственному почину разграбил Камбрию. Рано или поздно Вильгельму предстояло разрешить проблему крайнего севера страны, но в 1070 году он не предпринял ничего.

Согласно северным источникам, деревни обезлюдели и стали «прибежищем для диких зверей и грабителей». Земли были наводнены разбойниками, поскольку уцелевшие стремились выжить любой ценой. Можно с уверенностью сказать, что значительных массовых восстаний в Англии больше не было, хотя противники нормандского завоевания в стране оставались и не все очаги мятежа были погашены.

Значительная часть земель, особенно в городах, была занята под строительство замков, соборов, аббатств, церквей либо передана нормандским купцам. Горожане Шрусбери жаловались на трудности с уплатой податей, поскольку замок графа Рожера занял «51 mansurae» (городских делянок), а еще пятьдесят лежали в запустении, тогда как сорок три горожанина-француза сохраняли во владении те сорок три mansurae, с которых платили гельд еще при короле Эдуарде. Кроме того, граф предписал тридцати девяти горожанам платить подати выстроенному им в городе аббатству, хотя ранее они платили гельд наряду с остальными. Йорк пострадал, когда нормандцы запрудили реку Фосс, чтобы устроить ров, защищавший их замок с юго-восточной стороны. При этом под водой оказались две мельницы и целая «каруката» земли (120 акров). Для возведения башни Бейли были полностью снесены несколько улиц, а после ее постройки город оказался разбит на две половины. Даже в 1086 году еще оставалось 540 негодных и 400 частично пригодных участков земли для аренды. Некоторые были ликвидированы в 1069 году, остальные расчищены для создания внешней границы вокруг городских стен. Французские поселенцы заняли 145 семейных наделов, принадлежавших ранее тэнам и купцам.[263]

События на севере отразились и на прочих областях Англии. Король ужесточил свою политику в отношении англичан и более целенаправленно стремился распределить их земли в качестве фьефов между нормандцами.

Города тоже страдали от действий завоевателей. В 1070 году в Винчестере двенадцать горожан лишились жилья из-за расширения нового королевского дворца; кроме того, часть территории города занял замок. В Линкольне половина застроенной домами земли, принадлежавшей Токи Аутисону, перешла в руки барона Жоффруа Альслена («унаследовавшего» земли Токи в нескольких областях) вместе с двумя церквами и усадьбой Токи — Токис-Холлом. Вторая половина земель Токи, на которой располагалось тридцать домов, была отдана епископу Ремигию под строительство Линкольнского собора.[264] Подобные вещи происходили по всей стране — в Норвиче, Ноттингеме, Кентербери. На фоне столь масштабного захвата собственности бледнеют все обвинения в незаконном отторжении церковных владений, выдвинутые нормандцами против короля Гарольда.