108 минут, изменившие мир

В 15:20 Гагарин вышел из здания штаба и сел в автомобиль, который доставил его на взлетную полосу. Уже через пять минут самолет «Ил-14» взлетел и взял курс на Куйбышев. В полете космонавта сопровождали генерал-лейтенант Филипп Александрович Агальцов, спортивный комиссар Иван Григорьевич Борисенко, прилетевший зарегистрировать мировые рекорды Гагарина и «Востока», врачи и специалисты.

Примерно через час самолет приземлился в Куйбышеве на аэродроме Безымянки. Там собралась большая толпа рабочих завода № 1, на котором изготавливались серийные ракеты «Р-7» и «Восток». Чтобы избежать давки, по команде Каманина самолет вырулил на самую дальнюю стоянку. Туда приехали на машинах представители местного партийного и государственного руководства, а также группа встречающих из Москвы во главе с Николаем Петровичем Каманиным. Пока на самолете глушили двигатели, открывали дверь, монтировали трап, количество встречающих неимоверно возросло.

Первым из самолета вышел Юрий Гагарин в серо-голубом подскафандровом комбинезоне и фуражке Гасиева. На земле он попал в объятия Каманина и других руководителей.

Вскоре космонавта перевезли на обкомовскую дачу на высоком берегу Волги, где он наконец-то пообедал нормальной земной пищей и принял душ. Туда же к 20:00 приехали члены Госкомиссии и космонавты из лидирующей «шестерки».

В 21:00 все собрались за столом. Тосты произнесли председатель Госкомиссии Константин Николаевич Руднев, Юрий Алексеевич Гагарин, Сергей Павлович Королев. Банкет продолжался недолго – все были на ногах с раннего утра, и усталость взяла свое.

В 23:00 космонавты получили команду «отбой» и разошлись отдыхать.

Тринадцатого апреля 1961 года состоялось заседание Госкомиссии, на котором Юрий Алексеевич Гагарин в течение трех часов обстоятельно рассказал о полете, о невесомости, о работе корабля, о своих ощущениях и наблюдениях. В завершение он ответил на многочисленные вопросы (полная расшифровка доклада, заданных вопросов и полученных ответов приведена в разделе «Документы»).

Разумеется, не упустил Гагарин и важнейших деталей: потери связи, проблем с магнитофоном, «кордебалета» после выдачи тормозного импульса, задержки с разделением отсеков, обрыва фала НАЗа, трудностей с клапаном дыхания.

Главный конструктор вел записи, и сегодня они стали доступны для изучения.

Например, по поводу связи Сергей Павлович Королев сделал такую запись:

«Над Елизово: Он слышал лучше, а Земля хуже! По KB [подтверждение] приема он не получал».

«Землю до —40° юж. широты не слышал! В апогее (мысГорн) слышал хорошо».

По поводу магнитофона:

«Неудобно при автоматическом [управлении] – магнитофон зря расходует пленку. Лучше вручную».

По поводу космического «кордебалета»:

«Включ[ение] ТДУ мягкое; выключ[ение]резкое по перегрузкам и пр[иборам], произошел резкий толчок и К-С начал вращаться!? Сильно (~30°/сек)!»

По поводу задержки с разделением:

«И долго не было разделения; см. сигналы в окошках пульта!?»

«Разделение произошло —10 ч 25 м 57 сек (расчет) 10 ч 35 м (фактическое)? См. в чем дело» По поводу НАЗа: «НАЗ – оторвался!» По поводу клапана:

«При парашютировании трудно открыть клапан дыхания!»

Ясно, что все эти пометки сделаны, чтобы устранить текущие технические проблемы корабля «Восток». Но Сергей Павлович смотрел и в перспективу:

«Хорош ли обзор на К-С? (см. для «Север» надо особо решать)».

«См. он не знал высоты над Землей! – надо делать приборы».

«Сравнить (Пилюгин) то, что чувствовал пилот, и что в это время записали приборы».

«Вентилятор сильно гудит и мешает».

«Скафандр нужен только при разгерметизации, т. е. на аварийный случай».

Все эти короткие, но емкие записи повлияли на процесс конструирования новых космических кораблей «Север», создаваемых для полета на Луну и известных сегодня под названием «Союз».