11.22.63

«И отдашь ему монету», — наставлял Эл, но я не успел этого сделать. Желтая Карточка сам выхватил монету у меня и поднял себе под самые глаза. Какое-то мгновение я думал, он ее сейчас попробует на зуб, но он лишь сомкнул пальцы, и монета моментально исчезла в его кулаке. Он вновь вперился в меня едва не с комичным в его недоверии лицом.

— Ты кто? Что ты здесь делаешь?

— Да чтоб мне пропасть, если я знаю, — ответил я и вновь повернулся к воротам. Я ждал, что вслед мне полетят новые вопросы, тем не менее, позади оставалась тишина. Я вступил за ворота.

4

Самым новым автомобилем на стоянке был «Плимут Фьюри»[36] выпуска…я думаю…середины или конца пятидесятых. Номер на нем выглядел невероятно древней версией того, который находился на бампере моего «Субару»[37]; на моем номере, по требованию моей жены, была розовая лента «рак груди»[38]. На том, на который я смотрел сейчас, была надпись ОТПУСКНИК, тем не менее, вместо белого, этот номерной знак был оранжевого цвета. Как и в большинстве штатов, теперь на номерах штата Мэн были буквы — как вот 23383 IY на моем «Субару», — но на бампере увиденного мной почти нового бело-красного «Фьюри» висел номер: 90-811. И никаких букв.

Я дотронулся ладонью до его багажника. Тот был твердым и горячим от солнца. Он был реальным.

«Перейдешь колею, и окажешься на перекрестке Лисбон- и Мэйн-стрит. А там уже, дружище, весь мир принадлежит тебе».

Перед старой фабрикой не было никаких железнодорожных путей — в мое время не было, — но здесь, конечно, вот они. И не просто какие-то давно забытые рельсы. Эти были блестящими, они сияли. И где-то поодаль я слышал чух-чух настоящего поезда. Когда это последний раз поезда ездили через Лисбон-Фолс? Наверное, еще до того, как эта фабрика была закрыта и еще круглые сутки работала компания «Американский известняк»[39] (прозванная местными «Американский дерьмяк»).

«Но тут же она круглые сутки и работает, — подумалось мне. — Я на это собственные деньги могу поставить. Как и эта фабрика. Так как здесь не второе десятилетие двадцать первого столетия».

Сам даже того не сознавая, я двинулся вперед — шел, будто человек во сне. Теперь я стоял на углу Мэйн-стрит и шоссе № 196, известного также как Старый Льюистонский путь. Вот только сейчас оно вовсе не имело вид старого. А по диагонали, за перекрестком, на противоположном углу…

Да, «Кеннебекская фруктовая компания», что, конечно, было весьма грандиозным названием для лавочки, которая балансирует на грани полного банкротства — или так мне казалось — все десять лет, в течение которых я преподаю в ЛСШ. Едва ли не единственным ее raison d’être [40] и средством для выживания оставался «Мокси», этот наиболее дивный из всех безалкогольных напитков. Владелец «Фруктовой компании», пожилой, добродушный мужчина по имени Фрэнк Аничетти однажды поведал мне, что население мира естественным образом (а также, вероятно, из-за генетического наследства) делится на две части: одна небольшая, но избранная группа, которая состоит из тех, кто ценят «Мокси» превыше всех других питьевых вод… и все остальные люди. Фрэнк называл тех других «сожаления достойным убогим большинством».

«Кеннебекская фруктовая компания»[41] моего времени — это облупленная желто-зеленая коробка с грязной витриной, лишенной товаров…разве что иногда, словно предлагаемый на продажу, там мог спать кот. И крыша у нее, благодаря многим снежным зимам, кое-где прогнулась. Внутри тоже мало что предлагается, если не считать связанных с «Мокси» сувениров: ярко-оранжевые майки с надписями «Я МОКСИНУТЫЙ!», ярко- оранжевые фуражки, старинные календари, жестяные таблички, которые выглядят старинными, но на самом деле, вероятно, изготовлены в прошлом году в Китае. Большую часть года это заведение не имеет покупателей, большинство полок в нем зияют пустотой… хотя там еще можно приобрести что-то из сладостей или пакетик картофельных чипсов (то есть, если кому-то нравятся сорта типа «соль с уксусом»). Кулер для безалкогольных напитков заполненный только и только «Мокси». Пивной кулер стоит пустой.

Каждый июль Лисбон-Фолс принимает «Мэнский фестиваль „мокси“». Тут тебе и оркестр, и фейерверки, и всякие парадные заманухи — присягаю, это правда — подвижные платформы «Мокси» с местными королевами красоты в цельных купальниках цвета «Мокси», что означает: оранжевый такой интенсивности, что может повредить сетчатку. Маршал парада всегда одет, как «Мокси Док», что означает белый халат, стетоскоп и это чудное зеркальце на лбу. Два года назад маршалом выступала директорша ЛСШ Стелла Ленгли и ей этого факта никто и никогда не забудет.