11-я книга. Рождение империи сенсетивов

– Почему это ещё идиотизм, никакой это не идиотизм и уж если твои дочери в меня действительно втрескались так, что жить без меня не с100могут, то я заберу их с собой в Мо. Поверь, мы с Зои очень любим а-людей, а уж как я люблю Гелику и Регги, это вообще не передать словами, ведь они просто чудо.

Взгляд Микки стал не просто злым, а откровенно враждебным и он, прищурившись, зашипел:

– Тоже мне, любовник выискался. Да, тебя твоя Зои вместе с ними и на порог не пустит, трепло несчастное.

– Что ты знаешь о моей Зои! – Взвился на дыбы Борн – И что ты знаешь обо мне и вообще о жителях Мо. Мой древний род идёт от знаменитых мободийских пиратов, которые остановили когда-то сардуссцев, и мы с Роантидами, можно сказать, и до этого были почти родня. Когда-то давно, Микки, когда мужики в Мо ещё не измельчали и умели греметь яйцами, что корабельными рындами, у каждого капитана было по три, четыре и даже по пять жен и все они прекрасно уживались друг с другом потому, что наши женщины так воспитаны. Мужчины уходили в море, чтобы добывать для них драгоценности и роскошные наряды, золото и заморские благовония, а они дарили им свою любовь, рожали им наследников и воспитывали их настоящими героями. Моя Зои тоже коренная мободийка и хотя те времена давно уже ушли в прошлое, она примет в своём доме Гелику и Регги, как моих младших жен, и клянусь, я совершу свой брачный полёт сразу с ними троими. Впрочем, тебя мои слова мало в чём убедят, железная голова, а потому поговори лучше с моей женой, я ей уже обо всём рассказал.

Микки так и сделал. Он поговорил с Зои и та действительно сказала ему, что не только привет Анжелину и Регину в своём доме, как младших жен своего мужа, но совершит вмести с ними брачный полёт, как только родит дочку. В общем она успокоила его, как могла, а потом накинулась на своего мужа и строгим голосом потребовала, чтобы он немедленно возвращался вместе с ними домой на каком-нибудь флайере, как это и полагается губернатору, а не прыгал телепортом, словно какой-то босяк.

Микки, подивившись тому, какие же это всё-таки непостижимые существа, люди, сам пошел к императору, чтобы объяснить ту ситуацию, в которую угодили его дочери благодаря страстной натуре Борна Ринвала и поскольку "Золотой лорд" был не таким уж и большим космическим кораблём, Борну пришлось услышать гневные вопли императора в свой адрес. Правда, когда он явился в каюту по его вызову, его императорское величество был уже не так зол. Сорквик даже снизошел до того, что сам вложил руки смущённых а-девушек в могучие ручищи Борна, но всё же проворчал:

– Борн, знал бы я, что всё так выйдет, ноги бы твоей не было на "Золотом лорде", но поскольку изменить ничего уже нельзя, люби их, парень, как свою Зои. Да, кстати, прохиндей, можешь сказать моей невестке, что я разрешаю Теффи совершить с ней брачный полёт. Ну, а теперь идите, мне нужно побыть одному и хорошенько всё обдумать.

Луиза, Инга и Элейн, тоже притихшие, скрылись в небольшой каютке для членов экипажа, а Борн вместе со своими возлюбленными и их счастливым папашей отправились в пилотскую рубку. Ещё часа через два в ней появился Сорквик и, заняв место пилота, сам повёл корабль к Галану и совершил посадку возле дворца. Борт шатла император покинул телепортом, вызвав тем самым гневные вопли своих телохранительниц, а вслед за ним, также телепортом, Борн Ринвал отправился во дворец Аниты и Тефалда, предварительно попросив Гелику и Регги собраться в дорогу.

Не смотря на то, что было раннее утро, он застал эту супружескую чету уже проснувшейся и одетой. Его пригласили позавтракать и уже за завтраком Борн рассказал своим друзьям о том, что он выбил-таки из Сорквика разрешение на их брачный полёт. Анита так обрадовалась, что была готова носить его на руках не смотря на то, что находилась на последнем месяце беременности, но потом всё же ограничилась лишь поцелуем. Добрых полтора часа они обсуждали, как им совершить свои брачные полёты и сошлись, в конце концов на том, что им нужно разработать заколки-архо совершенно не похожие на варкенские. Галан есть Галан и у него должны быть свои собственные традиции для архо.

Когда Борн вернулся в императорский дворец, в котором у него имелись свои собственные покои, он застал в них Микки, дававшего последние напутствия дочерям. Граф-андроид, правда, относился к этому отнюдь не как отец, а именно как граф, помнящий о том, что его титул унаследовали две его дочери. Поэтому он прежде всего вручил им дворянские патенты, заверенные рукой императора, затем здоровенный контейнер, битком набитый женскими платьями дворянского образца и уж только после этого заговорил, наконец, по-отцовски, то есть пожелал своим дочерям любви и счастья. Борн терпеливо вытерпел всё это и был вознаграждён тем, что Микки, пристально посмотрев на него, сказал: