11 лжецов [litres]

Дэни медленно проехала мимо каменных ворот на входе на территорию церкви Святого Стефана. Покосившись на нее, она миновала дом викария и свернула на узкую боковую дорогу за кладбищем и припарковалась на травянистой обочине, возле ржавых боковых ворот. Именно через них они с отцом заходили на кладбище, когда навещали могилу ее матери. Он называл их своим секретным порталом, и в детстве она часто представляла себя, что проникает через них в волшебный сад. И как раз тут через месяц после выхода отца на пенсию она нашла его в почти бессознательном состоянии.

В тот весенний день она остановила свою машину сразу за его, подошла к водительской двери и постучала в стекло. Его голова беспомощно опустилась на руль. Она подергала дверь, но та была заперта.

– Папа, открой, – позвала она.

Он откинул голову на подголовник. Она отступила на шаг назад и через окно посмотрела на отца. Всего за четыре недели он превратился в старика. В пьяного старика. Его серебристо-белые волосы пожелтели, а в любимых улыбчивых глазах поселилась пустота.

Дэни еще раз постучала в окно:

– Пап, надо открыть дверь.

Джек снова опустил голову вниз, а затем резко откинул ее назад. От удара о подголовник глаза у него распахнулись. Она видела, как он пытается сфокусировать взгляд.

– Папа, это я. Пожалуйста, открой дверь.

Он опять рухнул вперед, ухитрившись при этом нажать на кнопку и открыть замки.

– Как же ты в таком состоянии сел за руль? – возмутилась она, заметив на заднем сиденье пустую бутылку из-под виски. – Или ты уже здесь напился?

Глаза у отца снова закрылись. Дэни пришла в отчаяние. Она хотела ему помочь, но не знала как. Знала только, что должна отвезти его домой, в Клапем, а для этого перетащить к себе в машину.

– Можешь выставить ноги наружу? – спросила она.

– Да ладно, я сам поведу, – ответил он.

– Не пори чепухи.

– Ни один офицер полиции в Хадли не посмеет меня остановить.

– До тех пор, пока ты кого-нибудь не собьешь.

– Я профессионально обученный водитель.

– Папа, выстави ноги наружу, – повторила она жестче.

Это подействовало. Джек Каш сделал, как ему было велено, и, опираясь на руку дочери, медленно добрел до соседнего автомобиля.

До Клапема Дэни добиралась дворами, пока наконец не остановилась перед террасой дома в викторианском стиле, где прошла большая часть ее детства. Ключей у отца не оказалось, и она обошла дом, за которым находился садовый сарай. Перед ним стояли стопкой горшки для растений; в шестом сверху обнаружился запасной ключ. Горшок всегда был шестой – как день рождения ее мамы. Так повелось с тех пор, как Дэни исполнилось восемь лет.

Она помогла отцу подняться наверх и оставила ему на прикроватной тумбочке большой стакан воды и упаковку нурофена. Утром они ему понадобятся. Закрывая дверь спальни, она пообещала, что перезвонит через пару дней, но отец уже крепко спал.

Два дня спустя, рано закончив смену, она приехала к нему в середине дня. Поздоровалась с соседом и направилась к отцовской квартире. Нажимая на кнопку дверного звонка, она чувствовала, как от волнения крутит живот. В каком состоянии она его найдет?

– Дэни! – Он быстро открыл дверь и обнял ее. – Заходи, заходи!

Отец провел ее в гостиную. В комнате царил страшный бардак. Повсюду – на диване, на полу – валялись листы бумаги.

– Садись куда-нибудь. – Джек неопределенным жестом обвел комнату.

Дэни кое-как примостилась на стульчике перед пианино, к которому почти не прикасались с тех пор, как после перехода в среднюю школу она бросила занятия музыкой.

– Выглядишь гораздо лучше, – сказала она.

Отец был гладко выбрит и аккуратно причесан на пробор.

– Я и чувствую себя гораздо лучше, – ответил Джек. – Ты была абсолютно права, когда говорила, что мне надо найти новое увлечение.

Дэни взяла с крышки пианино две папки.

– Что это?

Она просматривала бумаги в папках, и ей неоднократно попадался синий королевский герб столичной полиции.

– Новому старшему инспектору это вряд ли понравится, но у меня еще остались друзья в Хадли.

Дэни глянула на отца.

– Не смотри на меня так, – сказал Джек дочери, сдвигая бумаги, чтобы самому сесть. – Это мои дела, и я имею право читать эти досье. Не волнуйся, я не собираюсь впутывать тебя.

Дэни поняла, что спорить с отцом бесполезно.

– Что ты ищешь?

– Я первый, кто готов признать свою ошибку. Я выступил против Бетти с недостаточно обоснованными обвинениями. Мне следовало извлечь урок из прошлого. Но теперь чем больше я размышляю, тем сильнее убеждаюсь: она знала, что я снова попытаюсь до нее добраться.

– Папа, доказательств не было тогда, их нет и сейчас. Ты можешь до бесконечности перечитывать эти документы, но это ничего не изменит.

– Кто-то предупредил ее, и канал поставки наркотиков был перекрыт. Если я смогу это доказать…

– Хватит. Ты посвятил жизнь борьбе с наркотиками. Позволь другим ее продолжить.

Отец ее как будто не слышал:

– Они только и ждали повода от меня избавиться. Я им не доверяю.

– Кому ты не доверяешь? – спросила она, озадаченная. – О ком ты, папа?

– Тем, кто дергает за ниточки.

– Какие ниточки, папа? – рассмеялась Дэни. – Что ты выдумываешь?