11 сентября

Переговорщики с поднятыми руками пересекли площадь, и потянулись часы ожидания. Парламентеры не возвращались, здание горело. Карабинеры проникли на первый этаж. Поредевшая охрана забаррикадировалась. Он был готов к тому, что сейчас ворвутся солдаты и убьют его, но вместо штурма сквозь выбитые стекла полетели гранаты со слезоточивым газом. Дым пожара и едкий газ наполнили помещения дворца.

Любимая собака Ака скулила и не понимала, что происходит. Горстка людей из личной охраны оставалась рядом с ним, но он видел по их лицам, что они ждут приказа сдаться. И с каждой минутой бессмысленность его упорства становилась все очевиднее.

- С вами хочет поговорить какой-то бельгиец.

Невысокий, невзрачный человек в перепачканной одежде и грязных ботинках приблизился к нему.

- Что вам угодно?

- Меня просили передать вам, что вы не до конца изучили архитектуру этого здания, - сказал человек бесцветной скороговоркой. - Из подвала дворца можно пробраться подземным ходом к холму Санта-Люсия.

- Чушь!

- Я только что по нему прошел. Возле Вальпараисо стоит подлодка. Она возьмет вас на борт, и через несколько часов вы будете далеко отсюда. Вам придется изменить внешность, имя, прошлое, о том, что вы живы, не будет знать ни одна душа, включая вашу жену и детей. Но это небольшая плата за возможность прожить вторую жизнь.

- Какая чушь! - повторил он.

Охрана сложила оружие, и было видно, как карабинеры выводят из здания людей.

- Я предполагал, что вы так ответите, - сказал бельгиец, вставая и протягивая руку, - и на вашем месте...

- Вы никогда не будете на моем месте, - сказал он и выпрямился, руки не подав. - Куда лучше стрелять наверняка - в сердце или в голову?

- В голову.

Он кивнул и зашел в одну из пустых комнат. Сел на диван. Карабинеры были совсем близко. Он слышал их голоса. Привидевшийся ему призрак маленького оборванца растворился в воздухе, исчез в пороховом дыму или скрылся в туннеле, хотя откуда тут было взяться туннелю? Не было подводных лодок у Вальпараисо, и невозможно туда добраться. Все это такой же бред, как обещание братьев не бросить его в последнюю минуту. Бросили... Что-то он сделал не так. Но что, не узнает уже никогда. Или узнает через несколько минут.

Он испугался, что не успеет, его опередят и вырвут автомат, и приставил к подбородку дуло "Калашникова", который когда-то подарил ему Фидель. Стрелять надо наверняка. Не очень эстетично, когда размозжит голову, зато не выйдет осечки. Он, правда, обещал жене вернуться, но что поделать, если не мы историю, а она нас творит. Вот и все, командор, товарищ сеньор президент, сенатор, студент, мальчик Чичо, вот и все.

Глава шестая

День рождения Ирода Антипы

- Эй, иностранец!

Питер поднял голову.

- Прыгай, черт побери!

- Я требую, чтобы мне предоставили связь с посольством.

- Прыгай, я сказал! Кто не прыгает, мумия - так?

- Вы не имеете права меня держать.

- Прыгай, или я вставлю тебе в зад шило. Посольство бандитов не покрывает. Зачем ты приехал в Чили, дерьмо?

Во всей тюрьме уже много часов подряд прыгали коммунисты, социалисты, члены правительства и профсоюзные боссы, застигнутые в том, в чем были. Только в полночь людям разрешили передохнуть, но часовой попался беспокойный. В коридоре шумели и не давали уснуть, а когда Питер наконец закрыл глаза, двое карабинеров внесли в камеру избитого до крови маленького босого человека в лохмотьях и наручниках и бросили на цементный пол.

Человечек застонал, потом произнес что-то знакомое на незнакомом, но очень мелодичном, полнозвучном и выразительном языке, и, услышав его хриплый голос, Питер ахнул:

- Бенедиктов!

- Мерзавцы, ах, какие мерзавцы!

Питер сел на корточки, достал носовой платок и стал обтирать разбитое лицо языковеда.

- Господи, кто вас так? Да на вас места живого нет!

Бенедиктов загнул еще более длинную руладу, в которой Питер не понял ничего, кроме энергичного корня, похожего на фламандское приветствие "добрый день". Он застучал в дверь. Появился белоголовый охранник с красными, как на сделанной дешевым аппаратом фотографии, глазами.

- Что надо?

- Снимите с него наручники и вызовите врача.

- Может быть, сеньорам угодно пригласить медсестру и сделать массаж? осведомился альбинос и с удовольствием выругался, сожалея, что иностранец не поймет.

Но иностранец понял.

- Вы за это ответите! - крикнул он дрожащим голосом. - Вы имеете дело с подданным бельгийской короны.

- Я имею дело с военнопленным, - равнодушно сказал охранник, - который был захвачен с оружием и оказал сопротивление властям республики Чили, дерьмо.

- Оставьте этого дурачка, Питер, - пробормотал Бенедиктов, с трудом шевеля разбитыми губами. - Подите сюда. Вы знаете, какой сегодня день?

- Вторник.

- Число, Питер, число!

- Одиннадцатое.

- Одиннадцатое сентября! И вам это ничего не говорит?

- Что мне это должно говорить?