11 сентября

- В истории важно все, - отрезал Бенедиктов. - Например, то, что среди погибших младенцев был сын самого Ирода. Император Август, когда ему донесли о побоище, заметил, что у Ирода лучше быть свиньей, чем сыном. Страшные были люди, Питер, не останавливавшиеся ни перед чем. А с другой стороны им противостоял молодой постник, живший в пустыне и призывавший народ к покаянию. Иродиада измучилась. Никто во всей Иудее не смел ее обличать. Фарисеи, которые участвовали во всех тогдашних смутах и подбивали народ на неповиновение римлянам, отчаянные и смелые люди, вроде ваших революционных друзей, и те не решались выступить против тетрарха, а одинокий пустынник не побоялся. Убить его было нельзя, судить - бессмысленно. Никаких преступлений пророк не совершал. Напротив, сам исполнял закон. Единственный во всей стране. А Ирод уже склонился к тому, чтобы отпустить Иоанна. И тогда лукавый, которому было дано торжествовать в тот день, нашептал Иродиаде гениальную мысль.

- Танец!

- О, это был страшный риск, Питер. Иродиада рисковала потерять мужа. Он мог увлечься ее дочерью больше, чем ею, и тогда ее ждало бы изгнание или роль приживалки, над которой смеялась бы вся Иудея. Он мог не обратить на нее внимания. Наконец, он мог не сказать того, что сказал, или же свое обещание не сдержать. Но все произошло так, как царица задумала, потому что Саломея танцевала... На восточных пирах знатные девушки никогда не танцевали. Это было делом рабынь и наложниц. Но Саломея выросла в Риме, что такое целомудрие не знала, зато умела воспалять мужчин, как настоящая блудница. И когда восхищенный тетрарх воскликнул, что она может просить у него за свой танец что угодно, Саломея убежала к матери и тотчас же вернулась с тяжелым серебряным подносом в руках. В тишине, пунцовая, еще никем не тронутая, одетая в прозрачные легкие одежды, с учащенным дыханием под взглядом разгоряченных и похотливых мужских глаз она подбежала к отчиму и произнесла: "Принеси мне на блюде голову Иоанна". Вы чувствуете капризное изящество этой фразы, юноша? Так могла сказать лишь женщина. Она не сказала "убей", "казни", "отруби", но - "принеси мне голову" - и даже не утрудилась объяснить причину. Ирод сделался белее соли. Разгоряченный, потный человек, впопыхах, спьяну неосторожно пообещавший падчерице исполнить ее прихоть. Ну что она могла там пожелать? Духов, нарядов, золота, шоколада...

- Тогда не было шоколада.

- И меньше всего ожидавший, что она попросит голову праведника. Ну скажите на милость, зачем ей Иоанн? Солнечный свет померк в его очах, но отступать было некуда. Царское слово необратимо. Она стала ему ненавистна в эту минуту, маленькая сучка, и ее мать, и гости. Весь этот мир, в который он был занесен и от него зависела участь человека, виновного лишь в том, что человек тот стоял до конца за правду. Он почувствовал, что его толкают сыграть какую-то ужасную роль, которая была ему не по нутру, и точно так же Пилат отречется несколько месяцев спустя от Христа. Но есть разница, Питер, и огромная разница. Когда они будут казнить Иисуса из Назарета, то будут знать, что казнь совершается по закону, каким бы этот закон ни был. Но когда убивали Предтечу, все сделали незаконно и быстро. Так, чтобы никто не успел опомниться, так, как поступили в этой стране сегодня. И случилось это, Питер, в день, когда удается самое невероятное, самое гнусное и зрелищное злодейство, которое меняет течение Обезвоживающей реки.

Глава седьмая

Легенда

- Как погиб Альенде?

- Отстреливался до последнего. Поддерживал слабых духом и настоял на том, чтобы лишние люди ушли из дворца. Но силы были неравными. На каждого защитника приходилось по десять-двадцать атакующих. Он был тяжело ранен, но, опираясь на кресло, продолжал стрелять. А потом в зал Национальной славы ворвались карабинеры. Он встретил их, поднявшись во весь рост...

Бенедиктов замолчал и отвернулся, но залитые слезами глаза Питера ничего не видели.

- Когда его тело прошили пули, защитники Ла Монеды ужесточили огонь, и солдаты были вынуждены отступить. Охрана унесла тело в кабинет. Мертвого, его посадили в кресло, надели на грудь президентскую ленту и накрыли плечи национальным знаменем. Лишь после того, как погиб последний защитник дворца, карабинеры ворвались в огромный зал и увидели сидящего в кресле человека. Они посылали в него пулю за пулей, а он не двигался. У них волосы встали дыбом. Они в ярости начали бить прикладами мертвое тело. И лицо. Они этого никогда не признают, будут твердить о самоубийстве, о том, что он выстрелил себе в голову из автомата, который подарил ему Кастро, и по этой причине лицо его изуродовано, но все это клевета и ложь. Он оказался человеком невероятной воли, Питер. Никто не верил, что он так сделает. Его считали болтуном, а он умер как мужчина, и, чего бы они ни добились, его смерть перечеркнет все.

- Я знал, что так будет, - прошептал Питер.