11 сентября

Рей догадывался, кого увидит, и примерно предполагал, какую картину застанет; он бросил все и обматерил шефа тайной полиции Контрераса за то, что его так поздно поставили в известность о советском агенте, а когда наводивший ужас на всю страну чилийский полковник начал возмущаться, мол, офицер чилийской армии не позволит никому разговаривать с ним в подобном тоне, американец с удовольствием процитировал ту часть последней речи покойного доктора, где говорилось о чилийских генералах, подлецах и предателях, а после ринулся в тюрьму, устроенную в казармах полка «Такна». Он был готов ко всему, но когда ему показали Бенедиктова, королю носорогов стало дурно.

Лучший в мире андист лежал и харкал кровью. Его тело распухло от побоев и пыток электрическим током, но больше всего Рея поразило, что Бенедиктов не ругался, а, стиснув кровоточащие десны, молчал, как оскорбленная сторожевая собака.

— Мой Бог! Я же просил вас никуда не лезть, — воскликнул Рей и, к удивлению молодого капитана, получившего новое звание три дня спустя после переворота, бросился к заключенному.

Лицо гражданина мира исказила гримаса беззубой усмешки.

— Вы связались с дерьмом.

— Все они одинаковы. Чем ваш Кастро лучше? Молчите, молчите. Господи, какое счастье, что я успел. Ну что стоишь как истукан? — рявкнул он на капитана. — Немедленно вызови врача!

Тюремщик что-то пробурчал, и массивный Рей, который действительно мечтал о карьере футболиста, со всей дури вмазал ему по физиономии, косвенно предназначая удар и полковнику Контрерасу, и спесивому Аугусто Пиночету.

— Бросьте ваш спектакль.

— Какой к черту спектакль! — взревел Райносерос. — Вас спасло чудо, сэр. Как вы догадались напугать этих остолопов вашими дурацкими лодками? Это же совершенно дилетантский ход!

— Я признаю, что вы переиграли нас вчистую, — сказал Бенедиктов свистящим голосом, — но на правах проигравшего хочу дать вам совет: уберите Пиночета.

— Чем он вам не нравится? — в желудке у Рея нехорошо защемило.

— Верующий Иуда — чудовищное сочетание.

— Я знаю, Иван, — вздохнул король носорогов, — но у нас нет другой кандидатуры. И вообще не думайте о нем хуже, чем он есть. Он крепился до последнего. Но когда кубаши стали агитировать чилийских моряков прямо на кораблях, терпение генералов лопнуло. Если бы Пиночет не возглавил переворот, они сделали бы это без него.

— Уберите его, Рей, всем святым заклинаю вас, не сердите Небеса.

— Оставьте вашу русскую мистику, Бенедиктов. Лучше харкните напоследок в рожу кому-нибудь из охранников.

— Это было бы с моей стороны неблагородно, — проговорил Бенедиктов с сожалением. — Чего вы от меня хотите?

— Ничего. Вытащу вас отсюда — и ступайте на все четыре стороны. Хотя я бы не торопился на вашем месте домой. После того, что здесь случилось, вряд ли вас выпустят за границу. И это в лучшем случае. Поедемте со мной. Я предложу вам кафедру в Айове, закончите свой словарь наконец. Кстати, это вы заморочили голову бедному бельгийскому мальчику, будто бы Альенде был убит при штурме? Парень наделал много шума.

— Где он? — спросил Бенедиктов тревожно.

— Понятия не имею. А что, пожалуй, вы своего добились. Дура Европа оказалась настолько романтична, что склонилась к вашей театральной версии. Героическая оборона дворца, мертвое тело президента, обернутое национальным флагом, в президентском кресле. Человек, до конца отстаивавший мирный путь развития революции и погибший с оружием в руках, ее защищая.

— А вы не испытываете угрызений совести, профессор?

— Нет.

— И ничего не боитесь?

— Я американец.

— Да, конечно. Знаете, я, пожалуй, откажусь от вашего приглашения. Не обижайтесь. Можете оставить меня здесь, если хотите. Только скажите, что с моей женой?

— Мы следим за вашей женой и дочерью. Как вы предполагаете вернуться домой: через Лиму или Буэнос-Айрес?

Глава одиннадцатая Explico algunas cosas*

Температура не спадала.

— Что это? Ты же врач.

Она ходила по комнате.

— Боюсь, что воспаление легких. Ее надо положить в больницу.

— Чтобы мне ее потом не отдали? Я видела беспризорных чилийских девочек. Они становятся проститутками в десять лет.

— Почему тебе ее не отдадут? Не говори ерунды.

— Я не знаю, Пит, я глупая женщина, я сошла с ума, но я не расстанусь с ней ни на минуту.

— Рене не хочет со мной говорить. Он в бешенстве. Посольство отказывается регистрировать брак. Надо бежать через Красный Крест. Мы сядем в любой самолет, который летит в Европу, а там ты скажешь, что возвращаться домой не намерена. Если вернешься, тебя больше не выпустят. Ты согласна лететь со мной?

— Если ты этого хочешь.