1185 год. Восток — Запад. Том 1

Последние месяцы своей жизни Мануил провел во дворце, окружив себя астрологами и хиромантами. Доступ к нему имели лишь латиняне – французы и итальянцы, а абсолютной властью при дворе пользовалась его давнишняя любовница Феодора. Алексей рос избалованным, капризным мальчиком, и к шатающемуся престолу тянулись руки сильных соперников.

Осенью 1180 года Мануил занемог. У него началась лихорадка. Что скрывалось за этим диагнозом, сказать невозможно, но в Константинополе все, кроме императора, были убеждены, что он вот-вот умрет. Когда же патриарх Феодосий явился к Мануилу, чтобы уговорить его сделать распоряжения на случай смерти, дабы обеспечить наследование Алексея, тот ответил с улыбкой, что надежный предсказатель убедил его в том, что он проживет еще четырнадцать лет и потому у него еще будет время ввести Алексея в курс императорских дел. С этим убеждением Мануил и умер[12].

Первые дни после смерти императора прошли в заботах о достойных похоронах. Престол занял двенадцатилетний Алексей. Регентшей при нем стала его мать, все еще прекрасная Мария Антиохийская.

Мария, женщина слабая, как ива, начала искать дуб, к которому могла бы приникнуть. Разумеется, недостатка в мужских плечах не было, но всех опередил племянник Мануила Алексей (набор благородных имен в Византийской империи был очень ограничен, и потому всегда приходится иметь дело с несколькими Алексеями, Мануилами или Мариями одновременно), человек, по рассказам летописцев, весьма красивый и хорошо воспитанный, который проводил дни в постели, а ночи в пирах. Положение фаворита императрицы-матери и фактического главы государства не изменило образа жизни Алексея, получившего высший в империи чин – протосеваста. Можно было подумать, что он с царственной любовницей жил в раю, а не на вершине муравейника.

Окружение императора Алексея продолжало политику привлечения латинян. Пришельцы с Запада, лишенные корней в Константинополе, были куда надежнее, чем родственники и провинциальная знать. Но если при властном Мануиле недовольство знати было подспудным, то теперь оппозиция росла как на дрожжах. Население Константинополя было возмущено засильем венецианских и генуэзских купцов, кварталы которых были государством в государстве. Двору поддержка этих кварталов обеспечивала доходы, но для горожан венецианцы и генуэзцы были чужими, наглыми и слишком богатыми чужеземцами.

В борьбу вступило и духовенство, для которого латиняне были еретиками. И даже Мария Антиохийская, еще недавно обожаемая, стала еретичкой и чужестранкой.

Мануил I Комнин и его супруга Мария Антиохийская. XII в.

Но одно дело всеобщее недовольство, а другое – переворот. Он невозможен, если у заговора нет решительного вождя. Первым кандидатом на такую роль был Андроник, но он продолжал выжидать. Он не спешил принимать участие в первом акте драмы. Его героями стали старшая дочь Мануила, лишенная престола властная и решительная Мария, которую в свое время чуть было не отдали за венгерского принца, и ее муж, граф Ренье, брат Конрада Монферратского. Целью заговора было убийство протосеваста. Покушение должно было состояться 17 февраля 1181 года, но было перенесено на более поздний срок. Это промедление и погубило заговорщиков: шпионы Алексея-протосеваста узнали о заговоре, и все его участники были брошены в тюрьму. Только кесарисса Мария и Ренье успели спрятаться в храме Святой Софии. Мария Антиохийская и ее фаворит не посмели послать солдат в храм и упустили время. Из храма с помощью священников Мария начала призывать константинопольский люд к восстанию против соперницы. Эти призывы пали на благодатную почву – толпы народа заполнили улицы, они громили дома приверженцев императрицы-матери, жгли канцелярии, чтобы уничтожить податные списки. Начались погромы в кварталах латинян, правда, не везде. Итальянские солдаты примкнули к восставшим, а французы и немцы остались на стороне правительства.

Испуганный восстанием, Алексей-протосеваст приказал своим войскам взять храм Святой Софии штурмом. Но храм не был беззащитен – мгновенно к нему сбежались тысячи горожан, и закипел отчаянный бой, который остановило лишь вмешательство патриарха. Алексей-протосеваст пошел на компромисс и простил заговорщиков. Те вышли из собора победителями, народными кумирами.

Но, не справившись с кесариссой Марией, Алексей-протосеваст решил отыграться на патриархе, что было глупейшей ошибкой. Патриарх был отвезен в монастырь, и тут же восстание вспыхнуло с новой силой. И опять правительству пришлось отступить – возвращение патриарха в город было триумфальным.