1185 год. Восток — Запад. Том 1

В Армении в XII веке жили талантливые писатели. Одним из наиболее ярких был Нерсес Шнорали, известный под именем Благодатного. Он происходил из княжеского рода и с 1166 года был католикосом Киликийской Армении. Он был политиком, поэтом, публицистом, историком, композитором, философом и даже фольклористом (он выпустил сборник загадок). Все ему было по плечу, все удавалось. В. Брюсов считал, что Шнорали в поэзии настолько обогнал свое время, что ближе всех стоял к Верлену. Многое из того, что было создано Шнорали, пропало в последующие мрачные века, и все же мы знаем и даты, и обстоятельства его жизни.

«Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели. Издание 1680 г.

От него до нас дошли «служебные» документы – его духовные послания пастве. Поводом для создания его самой знаменитой поэмы – «Элегии на взятие Эдессы», горького рассуждения о судьбе народа и человечества, – послужило падение созданного крестоносцами княжества Эдесса в 1144 году, когда мусульмане, захватив город, перебили там почти всех христиан. Среди защитников Эдессы был племянник Шнорали, который и рассказал ему о том, что происходило во время штурма.

Мы знаем о Шнорали недостаточно, но все же жизнь и творчество его восстанавливаются по известным нам вехам.

Шнорали при всем его таланте остался в своем времени: его поэмы и послания, умные и глубокие, все же не стали явлением всемирного масштаба. Руставели – феномен иного порядка. Это гений всемирный, образы и строфы которого живы сегодня и будут волновать завтра, как и трагедии Шекспира.

И притом – абсолютная биографическая пустота.

Напрашивается простое объяснение: Руставели, как и Низами, скромный отшельник, низкого происхождения, проведший жизнь в тиши деревенского уединения.

Ничего подобного. Сегодня принято считать, что он одно время был мечурчлетухуцесом, то есть главным казначеем Грузии. Об этом есть сведения в документах грузинского монастыря Святого Креста в Иерусалиме. Возможно, его рукой сделана свидетельская запись под грамотой Шио-Мгуимскому монастырю от 1191 года, сразу после подписей Тамары и католикоса и перед подписями князей Орбели: «Я, Шота, в моем владении в Жиновани это утверждаю…» Другой Шота в Грузии того времени, столь высокий по рангу, вроде бы неизвестен.

То есть мы имеем дело с вельможей.

И этот вельможа, о котором, даже если бы он не написал ни строчки, мы должны были бы знать что-то из летописей, исчез.

Для нас (как, может быть, и для большинства читателей) «Витязь в тигровой шкуре» – вершина западного рыцарского романа, достигнутая не на Западе, шедевр восточной сказки, рожденный в христианском государстве, апофеоз гуманизма и идеалов Возрождения, появившийся на свет за века до самого Возрождения. Для нас это – Литература.

А если вернуться в XII век?

А если далеко не всеми «Витязь в тигровой шкуре» был воспринят как великий взлет авторской фантазии? А если сам автор не считал своей целью создавать именно фантазию?

Руставели – поэт. Не столь знаменитый в свое время, как Чахрухадзе и Шавтели – слагатели од. Но в отличие от прославленных поэтов Руставели гениален.

Сам он этого, разумеется, не знает: кто мог ему сказать?

Он пишет поэму о том, что у женщины не меньше прав руководить людьми, чем у мужчины, что Георгий имел все основания отдать престол дочери, так как «два щенка равны друг другу, будь то самка иль самец».

Фреска с изображением Шота Руставели в монастыре Святого Креста, Иерусалим. XIII в.

Но Руставели не одописец – он попадает под власть своего творения. Поэма разрастается в грандиозный роман, в ней живут и страдают разные люди, и даже прототип Тамары, Нестан-Дареджан, раздваивается, обретая одновременно и облик Тинатин. А на первый план выходит гимн великой любви и высокой мужской дружбе.

Можно предположить, что писалась поэма в самые бурные годы – в период упрочения власти Тамары. Вполне вероятно, что брак ее с русским князем Юрием отразился в рассказе о смерти жениха от руки Автандила; Юрий был жив, но Руставели убил его, ибо так было лучше для Грузии.

Вернее всего, когда поэма была завершена и Тамара прочла ее, она была рада. Поэма разнеслась по Грузии, и каждый видел, что речь в ней идет не только о великой любви и верной дружбе, о рыцарстве и благородстве – речь идет о молодой царице, которая вправе быть великой.

Допустимо, что Руставели становится другом и доверенным лицом Тамары. И, может быть, именно тогда поднимается до высокого государственного поста. Все они молоды – и царица, и ее друзья. И даже язычество поэмы не смущает Тамару. Язычество в широком смысле этого слова: поэма лежит вне религий, вне догм и концепций[17]. «Месх безвестный из Рустави» притворяется, утверждая, что отыскал это древнее предание: подобного в литературе не существовало. Да иначе и быть не могло. Воспевая женщину-государя, женщину – предмет поклонения, женщину-мудреца, Руставели поневоле должен был разрушать средневековые традиции. Героини Низами также высоки и свободны, но смысл их жизни – любовь. Женщины Руставели еще и царицы.