12'92

На пустырь прикатили ровно к назначенному времени. Там Андрей попросил Воробья притормозить, послюнявил палец и высунулся из кабины.

— Порядок! — объявил он почти сразу. — Поехали. Только аккуратней. В снегу не забуксуй. Развернись и задом сдавай.

Я пригнулся и выглянул в окно. На пустыре уже маячили тёмные фигуры, и было их никак не меньше десятка; по спине побежали мурашки. А ну как просчитался? А ну как что-нибудь не учёл? И пацанов подставлю и сам огребу.

А! К чёрту!

Воробей принялся разворачиваться, и нас закачало, стало не до сомнений и переживаний. Будет, как будет. Выгребем.

«Буханка» начала сдавать назад, но достаточно быстро колёса стали пробуксовывать, машина остановилась. Андрей вылез из кабины, я присоединился к нему через боковую дверь. Только двинулись к тёмным фигурам, и те зашагали навстречу. Послышались смешочки, вперёд выдвинулся Йосик Немцов.

— А со ртом у него что? — первым нарушил молчание Андрей.

— Не по размеру взял, порвал, — выдал я и прикрыл шарфом нос и рот. — Погнали!

Фролов последовал моему примеру, и Немцов на мою реплику ещё даже достойный ответ не придумал, как я выдернул из кармана газовый револьвер и пальнул по боксёрам.

Раз! Другой! Третий!

Следом открыл стрельбу Андрей, и пацаны кинулись врассыпную. Распахнулись задние дверцы «буханки» наружу с резиновыми дубинками ринулись Рома, Чиж и Евген. Они принялись лупцевать ошеломлённых неожиданным нападением боксёров, которые даже не пытались отмахиваться, просто разбегались по сторонам.

Я же метнулся вперёд и с разбегу пнул корчившегося в кашле Йосика, удачно попал под рёбра и сбил с ног, а встать уже не дал, двинул коленом в лицо, добавил ботинком по голове, впечатал каблук в челюсть.

На тебе, сука! Получай!

Снег забрызгало красным.

Я продолжал втаптывать закрывавшегося руками Йосика в снег, Стёпа с приятелем вознамерился отбить главаря, пришлось вновь пальнуть в них, а дальше ими занялся Андрей. Ко мне присоединился Евген, он махнул дубинкой раз-другой, и я забрал резиновую палку, принялся охаживать ею Немцова сам. По голове уже не бил, всё больше целил по рёбрам и хребтине.

— Серый, хорош! — одёрнул Фролов. — Наглухо загасишь!

Я выпрямился, с шумом перевёл дух и предложил:

— Может, обоссать его?

Против этого выступил Чиж.

— Харэ, Енот! Нам за этот беспредел предъявят потом!

— Хер с ним, — сдался я и огляделся по сторонам.

Разбежавшиеся боксёры начали кучковаться на другом конце пустыря, и Рома кивнул в сторону «буханки».

— Валить пора.

— Рано, — отрезал я и крикнул: — Стёпа! Сюда подойди! — Ни одна из тёмных фигур с места не сдвинулась, пришлось гаркнуть вновь: — Подойди, не ссы!

Тогда только один из боксёров двинулся в нашу сторону. Я откинул барабан револьвера, выбрал стреляные гильзы, а на одно из освободившихся мест втолкнул патрон с дробью.

Стёпа подошёл, но приблизиться не рискнул, остановился метрах в пяти. Из покрасневших глаз пацана текли слёзы, он то и дело отсматривался и кашлял, но особо при замесе не пострадал.

— Сейчас этот гандон, — указал я на Йосика, — очухается и на говно изойдёт, снова захочет стрелку забить. Только учти сам и передай пацанам, дальше всё по-взрослому будет. — Грохнул выстрел, на соседнем сугробе взметнулся фонтанчик снега. — Приятного мало дробью получить, да?

Паренёк только засипел в ответ, и я напоследок двинул Йосика ботинком по лицу, развернулся и зашагал к «буханке».

— Не нарывайтесь лучше, — посоветовал Костя Чиж. — Против Зоопарка не потянете.

Ну а дальше мы погрузились в машину и покатили прочь, благо та не увязла в снегу, выехали с пустыря без проблем.

— Я там флян «Русской» прихватил, — сказал вдруг Воробей. — Гляньте под сиденьем.

Водку выпили прямо из горла, просто пустили бутылку по кругу. Дальше Дима взялся отогнать «буханку» в хозблок, а мы забурились в кафетерий, где накатили ещё. Лично у меня состояние было самое что ни на есть дурацкое: вроде радоваться надо, что всё так гладко прошло, а нервы почище гитарных струн звенят; даже выпивка не берёт. Остальные поначалу тоже не особо веселились, да ещё Андрей уточнил:

— Серый, ты его не слишком сильно уработал?

Я покачал головой.

— Даже в больничку не заедет. Недельку кровью разве что поссыт, скотина.

Рома взялся разливать по стаканам очередную порцию беленькой и между делом заметил:

— Слышал, у Немца с блатными всё схвачено. Как бы они за него не впряглись.

— Чего ради? — фыркнул Евген, встопорщив короткий ёжик бледно-рыжих волос. — Оно им надо?

Костя Чиж пожал плечами.

— За своего могут и впрячься. Я ж говорил — надо было сначала с ним поговорить.

— А толку от разговоров? — набычился Андрей. — Платить мы ему не собирались, так? Ну и какого хера? Предъяву кинул — огрёб. Пойдёт жаловаться, будем решать. Всё, хорош мозги канифолить! За нас!

Мы выпили, и понемногу-помаленьку все отошли, начали шуточками сыпать и рассказывать, на чём они Немцова с его блатными подвязками вертели.

— В рот их ногами! — подытожил Евген.

Я даже попросил парней громкость убавить. А то, не ровен час, Алёна наши разговоры услышит и Козлову передаст. Ни к чему это.