12'92

В первом из двух кабинетов женщина средних лет колотила пальцами по клавишам пишущей машинки, а молодой человек лет тридцати разговаривал по телефону, попутно делая пометки в блокноте. Евген с Костей остались в коридоре подпирать стены, мы с Андреем двинулись к проходу в следующее помещение.

— Вы куда? — всполошилась женщина.

— К шефу, — коротко ответил я и подтвердил своё заявление, распахнув дверь. На пороге стоять не стал, подошёл к столу и плюхнулся на стул для посетителей. Фролов опустился на соседний.

Коммерсант оказался невысок и пузат, было ему далеко за тридцать, хотя могла состарить кое-как зачёсанная волосами проплешина на макушке. Безмерно удивлённый неожиданным вторжением, он несколько секунд молча пялился на нас, потом только собрался с решимостью и потребовал объяснений:

— Чего вам?

Высокий голос едва не сорвался на фальцет, а я ещё больше сбил коммерсанта с толку, заявив:

— Справедливости в основном.

У того чуть глаза на лоб не полезли; первой нашлась забежавшая вслед за нами в кабинет тётенька.

— Я вызываю милицию!

— Да на здоровье, мы живём в свободной стране, — пожал я плечами и достал корочки. — ЧОП «Корвет».

Хозяин кабинета как-то сразу собрался и ответил уже куда спокойней прежнего:

— Я уже плачу за охрану!

Андрей указал на его загипсованную левую кисть.

— Наверное, всё же не тем людям.

Коммерсант снял очки и положил их на стол, несколько раз моргнул и повторил свой вопрос:

— Чего вам надо?

Я для пущей значимости раскрыл записную книжку, полистал её и только после этого уточнил:

— Зелёный автомобиль марки «BMW» третьей серии с регистрационным номером «24–78 ГАВ» вам принадлежит?

— А в чём, собственно, дело?

— Дело в дорожно-транспортном происшествии, при котором пострадал наш клиент.

Хозяин кабинета помассировал веки и попросил:

— Людмила Михайловна, всё в порядке. Вы свободны.

Женщина немного поколебалась, затем вышла, не потрудившись закрыть за собой дверь.

— За рулём был не я, машину я продал, — заявил после этого коммерсант.

— Я не я и жопа не моя? — угрожающе произнёс Фролов.

— Но я действительно её продал!

— Мы, конечно, можем перепроверить информацию в ГАИ… — вкрадчиво произнёс я. — Только есть ли смысл, а?

— Я отдал её по доверенности! — тут же поправился хозяин кабинета, а на уточняющих вопросах откровенно поплыл, но на пару с Андреем мы всё же вытянули из него всю подноготную.

История оригинальностью отнюдь не поразила, и суть её заключалась в словосочетании: «банальный рэкет». А со всеми подробностями она могла быть изложена, как «банальный рэкет и телесные повреждения средней степени тяжести». Насчёт сломанной руки Андрей угодил в яблочко.

Не могу сказать, будто коммерсант нам так уж помог, но и совсем бесполезным визит к нему отнюдь не оказался. Например, удалось выяснить, что шайка вымогателей состояла не из трёх, а как минимум из четырёх человек. Верховодил у рэкетиров невысокий жилистый мужичок лет сорока пяти, золотых зубов во рту которого было куда больше, нежели родных. И пусть это сумбурное описание помочь нам в розыске злоумышленников с помощью служебного положения всё того же Козлова не могло, появилась и вполне реальная ниточка.

В отличие от директора НИИ, коммерсант совсем уж голову от страха не потерял и запомнил фамилию-имя-отчество человека, которому выдал доверенность на управление автомобилем, ещё и подсказал, что прописан тот на улице Гончаренко. Увы, номер дома и квартиры назвать не смог, но и так зацепка вышла что надо.

— Думаешь, не наврал? — поинтересовался Андрей, когда мы забрались в «буханку».

— Так-то всё сходится, — пожал я плечами. — Разберёмся.

22|12|1992 день

Разбираться во всём я предоставил дядьке, а сам лишний раз злить преподавателей в преддверии сессии не стал и отправился в институт. Мне и без того предстояло немало потрудиться, чтобы все накопившиеся долги закрыть, новые плодить точно не стоило. Вот именно хвосты я преимущественно и подчищал, да ещё получил от Вити Медникова четыре кассеты с компьютерными играми; пятая ушла на оплату оказанной услуги.

Из института я поехал прямиком в хозблок, даже домой не заглянул. Вагончик-бытовка уже привычно встретил музыкой, и вновь колонки исторгали из себя творчество отечественной эстрады.

Бухгалтер! [8]

А вот оформление вагончика в очередной раз претерпело изменения, на нём добавились выведенные через трафарет надписи:

«Железные двери. Решётки»

Вчера Андрей об этом и словом не обмолвился, а поди ж ты — запустили производство. И хоть я порадовался за товарища, но одновременно неприятно царапнула мысль, как бы ему в самом скором времени не пришлось подыскивать под цех новое помещение.

Усилием воли я выкинул из головы дурное предчувствие и двинулся к вагончику, а из него навстречу вышел Саня-Татарин.

— Привет! — Я пожал протянутую руку и подёргал паренька за рукав. — А ты чего так легко одет?