12'92

И точно — в руке у неё так до сих пор и был зажат подаренный мной баллончик со слезоточивым газом.

Внутри всё перевернулось.

Немец — сука, тварь! Порву паскуду!

— Закройся! — крикнул я и выскочил из квартиры.

Лифт вызывать не стал, рванул вниз по ступенькам, сигая то через две, то сразу через три, на бегу вырвал из кармана револьвер.

Я вам сейчас, суки, устрою!

Но выскочил на крыльцо, огляделся, а там — никого. Ни Йосика, ни машины. Только какая-то тётка ребёнка на санках через двор тянет.

На нижней ступеньке валялась Зинкина шапка, я поднял её, спрятал револьвер и вернулся в подъезд, поднялся к себе. Звонить не стал, стукнул костяшками пальцев в филёнку.

— Зин, это я!

Тотчас лязгнул замок и приоткрылась дверь. Я шагнул к зарёванной девчонке, которая так и продолжала всхлипывать, прижал к себе, принялся гладить по спине.

— Тише! Тише! Успокойся. Расскажи толком, что именно случилось.

— Говорю же — в машину затащить хотели!

— Кто?

— Не знаю, мужик какой-то. Взрослый, — выдавила из себя Зинка, начиная понемногу успокаиваться. — Я на крыльцо вышла, он там курил. И вдруг обхватил меня и к машине потащил!

— Машина у подъезда стояла?

— Нет, у мусорки. Но она сразу с места тронулась. Я баллончик выхватила, прыснула и обратно в подъезд заскочила…

Девчонку вновь затрясло, и я поспешил задать очередной вопрос:

— Что за машина была?

— Не знаю!

— Цвет, марка?

— Жёлтая. Такси, наверное. Да не разглядела я, Серёжа! — Зинка уткнулась в меня и разрыдалась. — Ты же говорил, что со всем разобрался!

Стало так тошно, что дальше некуда. Говорил — да. Обещал, что всё в порядке будет. И вот оно как обернулось! Чудом беды избежать вышло!

Йосик, сука, удавлю!

Давно надо было эту тварь грохнуть! Зря тогда на попятную пошёл. Зря!

— Слушай! — Я слегка встряхнул девчонку. — Сейчас пойдёшь домой и будешь сидеть там как мышка…

Зинка вскинулась, уставилась на меня своими серыми глазищами.

— Серёжа, ну ты чего? Мама ещё на работу не ушла. И даже если уйдёт, Нинка с Яшей во вторую смену учатся!

— Скажешь, живот по пути в школу прихватило. У тебя же сейчас женские дела, так? Вот и соври что-нибудь! На улицу ни ногой. Это ненадолго, сегодня же со всем разберусь.

Зинка шмыгнула носом.

— Обещаешь?

— Обещаю. Никто тебя и пальцем не тронет.

Девчонка ещё немного поплакала, но быстро успокоилась и согласилась сегодня в школу не ходить. Уже только когда спустились на седьмой этаж, вдруг мёртвой хваткой вцепилась в мою куртку и лихорадочно зашептала:

— Серёжа, может, не надо? Может, лучше в милицию заявить? Пусть они разбираются! А?

— Всё будет хорошо, — пообещал я. — Верь мне.

Но вот сам я в столь благоприятном исходе, честно говоря, испытывал серьёзные сомнения. Йосик сейчас точно на дно заляжет — и где его искать? А вечно Зинка дома сидеть не сможет. Провожать её до школы и обратно — это не жизнь, а фигня какая-то получится!

Обо всём этом я думал, спускаясь на первый этаж, а вышел на улицу, и морозный воздух мигом прочистил мозги. Вот куда я рванул, а? Зачем? Действие ради действия, лишь бы только бурную деятельность самому себе изобразить?

И кому это надо? Только дров зазря наломаю.

Я встал на крыльце, кое-как обуздал раздиравшие нервную систему эмоции. Стал думать.

К Немцову домой заявляться смысла нет. Не застану точно, а если и застану, то не гасить же эту тварь в открытую! Проще на него через того же Степана выйти, раз уж тот призыва в армию избежал и у меня есть его домашний адрес. Впрочем, вариант тоже не из лучших. Светиться нельзя, надо всё сделать чисто — так, чтобы на меня и не подумал никто даже.

Дробовик или автомат?

Я задумался было о выборе оружия, но тут же матернулся.

Не суть важно! Сначала требуется с местом и временем определиться. Где и когда — вот в чём вопрос. Вот от чего плясать придётся!

Справиться о Йосике у Поляка? А почему нет? Даже если об этом разговоре кто-нибудь и узнает, хуже точно не будет. Все и так о нашем конфликте с Немцовым осведомлены. Мне бы только липовое алиби на момент убийства себе обеспечить!

Не могу сказать, будто злую шутку со мной сыграла излишняя задумчивость — милицейский уазик я приметил сразу, как только тот въехал во двор и неспешно покатил вдоль подъездов, просто внимания не обратил. Не заподозрил подвоха, даже когда автомобиль с синей полосой вдоль борта остановился напротив крыльца. Решил, что кто-то из жильцов позвонил по ноль-два, когда Зинку в машину потащили, но ни фига подобного: если с переднего сиденья выбрался младший сержант, то на заднем сидели сотрудники в штатском. Опера.

— Гражданин Полоскаев? — утонил один из них, незнакомый.

Второй лишь злорадно оскалился. Вторым был Марат Маратович Ибрагимов.

У меня как-то совсем уж тоскливо заныло внутри, но виду не подал, беспечно кивнул.

— Он.

Опер небрежным движением предъявил служебное удостоверение, я на него особо даже не взглянул, гадая, что именно мне собираются инкриминировать. Неужто одно из старых дел распутали? Но какое именно? Летнее? Или заказное убийство раскрутить сумели?

Сука!