12-й Псалом сестры Литиции

– В любой момент вы можете уединиться в соборе Святого Павла и исповедаться. Только позовите.

– Спасибо, падре, но не сейчас, – голос ее дрожит.

– Если захотите мне что-то рассказать, я буду ждать, – он осеняет нас с невестой крестом.

Кого ты там ждать собрался?!

Бедная девушка. Насели со всех сторон!

Я хочу её защитить, спасти и забрать себе. Поэтому уверяю красавицу, что давить на нее никто не собирается. А если соберется, тому я лично давилки повыдергиваю.

К Вильгельму IV тоже съездили. Не поленились.

Старичок с прошлого раза прибавил еще пару килограмм, дымит как паровоз и страшно волнуется за невесту.

– Почему вы вдруг решили жениться? – прерываю я поток стенаний.

– Разве это не очевидно? Я влюбился! – отвечает Вильгельму IV и переходит к прогнозу дождей и чаепитию.

– Вы сообщите нам, если заметите что-то странное? – вместо лица у Преподобного, как обычно, каменная кладка.

– Конечно, – Вильгельм IV сама услужливость. Ни капли лукавства.

На этот раз обходится без долгих разговоров и подозрений.

Я уверен в его вине. Богомол – тоже.

Нам нужны доказательства.

***

– Умен и сообразителен, – бормочет Константин, садясь в карету.

– Стар и толст.

– Вы не смотрите дальше внешности, сестра Литиция. Разве вам не было с ним неуютно?

Я задумываюсь. Да. Неуютно, страшно. А еще противно и скучно.

Но у меня так практически со всеми.

Особенно с Костиком.

Вместо ответа просто улыбаюсь.

– Удивительное совпадение: мы были во дворце принца уже дважды. И оба раза из-за нечистой силы. Не находите?

– А каковы его шансы занять престол?

– Он второй наследник. И младший сын Георга III.

В сгустившейся недоброй тишине раздаётся крик кэбмана.

Он стартует довольно резко. Карета летит сквозь вездесущий Лондонский туман, не в силах вырваться из его плена. Константин смотрит на меня не отрываясь, но говорит будто сам с собой. Распутывая плетение своих размышлений.

– Я видел графиню Мейнингейм на балу в честь именин принца. Она вела себя иначе. Была раскована и решительна. Что-то произошло за эти недели.

– Мы только что зарыли сотню мертвецов, что нам один монстр? – пытаюсь подбодрить Богомола. Он уныл и бледен.

– Даже если с Георгом IV что-то случиться, «принцу морей» трон не занять. Без наследников его не примет Парламент. А детей у него нет, – медленно проговаривает Константин, наталкивая меня на мысль:

– Если Аделаида беременна, это бы решило его проблему, – бормочу под его кивок.

Вот это трехочковый! Вот это старик дает! Настоящий бык-осеминитель!

Алиса, приготовь гранаты, пожалуйста. У нас убийство царя на носу.

22. Только свистни, он появится

Убийство убийством, а обед по расписанию.

Я много чего себе накрутил в голове. Подготовился к революции, к восстанию, к партизанским действиям с ружьем наперевес. Но мы со Святошей просто … работаем.

Именно так. Не шпионим по углам, ни бежим клепать доносы на подозрительного принца с проворными сперматозоидами.

Нет.

Мы едем по очередному адресу вытягивать из очередной клоаки очередного незваного постояльца.

И как назло клоакой оказывается мой собственный муж.

И угораздило же Богомола из всей кучи запросов выбрать именно этот!

Или он специально?

– Ты же специально? – подозреваю я теперь всех и постоянно. В этой испещренной чудесами местности стоит быть осторожнее.

Кто знает, чья великая фантазия воплотится сегодня в жизнь. А вдруг это будет Лавкрафт?

Свят, свят, свят.

Богомол смотрит подозрительно, и я торопливо перестаю креститься.

– Мне показалось, вас заинтересует данный случай, – холодно отвечает напарник.

Ух, ты ж, заботливый какой! Прям, мать Тереза! Отец всех Терез, просто.

– Могу продолжать?

– Валяй.

– Эдмонд Мелтон избил своего конкурента по строительству восточной железной дороги. Бывает, конечно, – изучает мое безразличное лицо Святоша. – Но он ему кусок носа откусил.

Да пусть хоть всего сожрет, мне-то какое дело?!

Мы мчим на всех парах к моему безумному муженьку. И меня это безумно бесит.

Разве нам не положен отпуск? Или хотя бы парочка дней передышки? Понимаю, Богомол – насекомое трудолюбивое. Но я-то нормальный человек!

– Он избил Изамбарда Брюнеля.

– Мужа красоточки? – какой тесный город. Куда ни плюнь, кругом знакомые.

Левый мизинец прямо печет от боли. Мозг сейчас там. Анализирует присутствие отсутствующего.

Преподобный перехватывает мою левую руку и пожимает. С таким видом, будто все будет хорошо.

Нихрена хорошо не будет!

Замечаю, что руки у меня дрожат.

– Мы не поедем к ним, – сообщает Константин.

А не мог меня вообще дома оставить?

Тут мы останавливаемся в общем-то у моего дома.

Мне срочно надо почесать копчик, и подтянуть чулки. Не смотри так, Преподобный. Это магия. Магия похуизма. Еще немного и я отпущу ситуацию. Как делал это множество раз в своей жизни.

Дверь открывает пациент собственной персоной. На швейцара он, видимо, еще не накопил.

– Богомол знакомься – это Мумия. Мумия не смей есть Богомола, – представляю мужиков друг другу, игнорирую возмущение и красные уши Святоши и протискиваюсь в помещение.