12 месяцев до рассвета

друг о друга свои тонкие лапки, когда собирается почиститься. Вот только

жест Браина имел под собой немного иную опору. – У меня есть все шансы

помочь своему другу и его возлюбленной. – Браин уже давно догадывался, что

Говард неравнодушен к Катрине. – И я просто обязан это сделать, и не

только по тому, что он спас мою жену и дочку! Долг дружбы – не только

прощать все обиды, но и оказывать любую помощь своему другу».

Снова заглянув в гостиную, Браин на этот раз задержал свой взгляд на

чужаке подольше и даже успел немного осмотреть всю комнату, в надежде, что

найдет в ней хоть какую-то подсказку, которая поможет ему принять

правильное решение.

Агрессивно настроенный незнакомец уже стал постепенно приближаться к

Говарду, возле которого, высовываясь из-за дивана, сверкали широко

раскрытые напуганные глаза Катрины. Еще Браин успел заметить, что возле

обеденного стола стоит небольшая, но наверняка очень крепкая табуретка. С

виду она казалась даже тяжелой.

- Отличная возможность, - пробурчал сам себе Браин. Потом он закрыл глаза

и глубоко вздохнул, а на выдохе тихонечко произнес: - Сейчас или никогда…

Он не стал снова бросать предварительный взгляд в гостиную, а сразу же

появился в проеме разбитого окна и стал пробираться через него в комнату,

в которой, благодаря сильному огню в камине, было еще достаточно тепла.

Стараясь не издавать никаких звуков, Браин, усевшись на внутренний

подоконник, спустил ноги на пол, поверхность которого была усыпана

осколками разбитого стекла. К счастью, ноги его оказались именно в том

месте, где их не было.

Увидев блестящую россыпь осколков у своих ног, Браин, честно говоря,

здорово пропотел. Ему совсем не хотелось привлекать внимание этого

здоровенного «чудовища», которое сейчас махало ножом перед лицом Говарда.

К счастью, тому пока что хорошо удавалось уворачиваться от лезвия ножа.

Однако Браин был уверен, что это не продлится слишком долго.

Браин оторвал свой взволнованный взгляд от пола и посмотрел на Говарда.

Тот как раз отшатнулся, чтобы нож враждебного оппонента не чиркнул его по

горлу. А когда Говард заметил на себе пристальный взгляд друга, он понял,

что тот остро нуждается в его помощи: чтобы Браин смог сдвинуться с места

и остаться при этом не замеченным – не услышанным, нужно было чем-то

временно занять слуховые рецепторы бессердечного гладиатора.

Говард решил завязать со своим дерзким оппонентом «легкую» беседу:

- Если бы ты не был таким огромным, то был бы гораздо поворотливее! – с

издевкой в голосе проронил Говард. В конце высказывания он даже ехидно

усмехнулся и принял такую позу, словно бы его жизни сейчас ничего не

угрожало. – А как по мне, - в итоге добавил он, - так ты просто слишком

жирный…

Он не успел закончить фразу, так как враждебный громила перебил его:

- Я запихну эти слова в твою вонючую глотку! – Его словесная угроза

разнеслась по гостиной, словно гром.

Тем временем Браин успел миновать опасный участок пола у окна и в данный

момент уже стоял возле обеденного стола. После того как взгляд его

опустился вниз, а спина прогнулась, рука потянулась к невысокой табуретке,

что словно ждала его там. Схватил он ее за шероховатую ножку.

Как и предполагал сам Браин, стульчик оказался достаточно весомым, даже,

можно сказать, тяжелым. Однако это было, скорее, его достоинством, чем

недостатком.

Вооружившись, Браин стал медленно приближаться к незнакомцу со спины.

Оказавшись на достаточном для удара расстоянии, он обеими руками поднял

над своей головой тяжелую табуретку.

Невзначай взглянув на широкое лезвие ножа, громила заметил отблеск

желтоватого огня в камине, после которого на металле прорисовался силуэт

замахивающегося стулом человека. От неожиданности здоровяк опешил и мигом

позабыл про Катрину с Говардом. Вооруженный мужчина резко обернулся и тут

же принял на голову сокрушительный удар.

И он оказался смертельным.

Угол табурета угодил ему прямо в височную область, пробив часть его

черепа. Потом он, словно мешок с мукой, рухнул на пол, а вслед за ним,

выскользнув из ладони Браина, упала и убившая его табуретка.

Хотя и не сам стул умертвил этого человека, но Браину весьма не хотелось

брать на себя всю вину этого, казалось бы, непреднамеренного убийства.

«Я лишь хотел обезвредить его, но никак не убивать, - не веря в то, что

произошло, думал Браин, возвышаясь над своей бездыханной жертвой. Он

смотрел дрожащим взглядом прямо в остекленевшие, словно от ужаса, глаза

мужчины. – Никто не в силах противостоять естественному страху перед

смертью».

Повисшая на время тишина вскоре была прервана взволнованным голосом

Катрины. Судя по тону, женщина была весьма обеспокоена, а исходя из ее

слов, можно было легко понять, что она – сама говорившая сейчас Катрина –

слегка растеряна. Она беспокойно спрашивала, что теперь делать с этим

огромным трупом, а самое главное – где взять новое стекло, чтобы

застеклить им, теперь пустующую, оконную раму, из которой в гостиную

продолжал свободно проникать уличный холод.

Огонь в камине задрожал, а комната, в которой сейчас находились люди,

стала постепенно погружаться во мрак.