12 новых историй о настоящей любви (сборник)

– Ага. В духе «Вторжения похитителей тел». – Мое плечо коснулось ее плеча, и мне захотелось придумать слово, которым можно было бы описать пробежавший по моему телу разряд. Эровзрыв? Квазисекс?

– Умоляю, вы должны мне поверить! – продолжал Джимми Рейнольдс. – Они придут за вами, и скоро! Я уже такое видел. Вам не выжить. Скорее выключите фильм, прошу вас! Это единственный способ спастись.

Наталья Маркова нервно обернулась в сторону зрительного зала, потом глянула на Джимми Рейнольдса.

– Томас, что ты такое говоришь? Ты не в себе.

– Ну и мура! Но в то же время как-то затягивает, – задумчиво протянула Дэни.

– А мне нравится, как в те времена выкручивались со спецэффектами. Все эти макеты, двойные экспозиции, разделение экрана, покадровая съемка. Костюм для «Твари из Черной лагуны» сделали из пенного латекса. А эти звуки ножевых ранений? Кто-то просто ронял спелые фрукты и записывал, как они шлепаются об пол.

– Серьезно? Круто!

Впервые в жизни фильм меня совершенно не интересовал. Мне просто хотелось быть рядом с Дэни, болтать о всякой ерунде, которая со временем начинает казаться важной, а потом, если все пойдет хорошо, мы могли бы гулять ночь напролет, глядя, как над равниной занимается рассвет, окрашивая все вокруг в розовый цвет, когда мы впервые поцелуемся.

У меня вспотели ладони, и я вытер их о джинсы.

– Ты на лето здесь остаешься?

Дэни была все еще поглощена фильмом, и я тронул ее за плечо.

– А, что? Ой, прости. – Она повернулась ко мне. Огромные 3D-очки делали ее похожей на жука-мутанта. Мне это очень нравилось.

– Ага. Устроилась нянькой к близнецам Куперам. Они те еще сопливые дьяволята, но зарплата приличная.

Из зала продолжал доноситься нелепый диалог:

– Вы знаете, что у этого старого дома есть секреты…

– Зачем мы тянем эту пантомиму? Мы все знаем, чем это кончится. Я хочу разорвать контракт. Я хочу уйти.

– Тише, Джимми! А не то он тебя услышит.

– Ну так что ж, летом, когда ты не будешь занята с детишками из преисподней… – у меня в горле как будто застрял воздух. – Я подумал, может, ты захочешь…

Дверь в проекторную распахнулась, и ворвался Дэйв, прижимающий к себе три гигантских стакана с колой и несколько коробок конфет, которые он, очевидно, стырил с прилавка.

– Угощение!

– Класс! – Дэни сняла очки, сунула в карман пачку «Эм-энд-Эмс», взяла из рук Дэйва запотевший картонный стакан и проткнула пластиковую крышку трубочкой.

– Ага. Спасибо. Ты как раз вовремя, – проворчал я и взял свою колу. Дэйв плюхнулся на табуретку рядом с проектором и напялил очки, которые сняла Дэни.

– Ух ты, чуваки! Вы зеленые! Нет, красные! Нет, зелено-красные! Погодите-ка, да вы трехмерные!

Дэни фыркнула.

– Во всяком случае, некоторые из нас.

– Жжешь напалмом, Гарсия! – Дэйв поднял очки на лоб, как какая-нибудь голливудская старлетка. – А знаете что? Алистер Финдли-Кушинг очень даже ничего. Я бы не прочь с ним переспать.

– У тебя этот список бесконечен. Тебе даже тренер Пелсон нравится!

– Тренер Пелсон – красавчик. Эдакий бывший борец-чемпион.

– А-а-а, прекрати! – засмеялась Дэни. – Ты портишь мои романтические ч/б-воспоминания о физкультуре!

Была у Дэйва одна особенность: он всем нравился. Даже в его похабных шутках была своя прелесть. Так, однажды в столовой он напихал в рот ягодного желе и притворился, что его вырвало кровью прямо на голову визжащей Лайлы Спаркс, которая издевалась над Дженнифер Трухильо за то, что у нее «усики». Он был моим лучшим другом с тех пор, как в седьмом классе мы оказались за одной партой на физике. А через два месяца он уедет в Стэнфорд, и я понятия не имел, как это пережить.

В зале продолжался фильм, совершенно равнодушный к моей судьбе.

– Это же чертово копыто! Знак того, кого нельзя называть – самого Люцифера!

– Сам сказал – «нельзя называть» и тут же такой: «Да ладно, скажу „Люцифер“». Эй, а вы знаете про старика Алистера? – Дэйв игриво пошевелил густыми бровями. Он был просто кладезем сальных голливудских сплетен. – Он тоже был с левой резьбой. Однажды даже пытался покончить с собой.

Я поднял стакан.

– Так выпьем же за эту радостную весть! Спасибо, Дэйв.

– Не торопись, брат. Это был не какой-нибудь трагический гомофобный суицид. Вовсе нет. Алистер упросил священника провести сеанс экзорцизма и помочь ему очиститься. Он утверждал, что пошел на сделку с дьяволом ради славы и с тех пор не знал ни минуты покоя. «Я ступаю по этой земле» не просто фильм, а живое существо, пожирающее человеческие души и требующее добровольных жертв. Разве не странно, что оба раза, когда показывали этот фильм, кинотеатры сгорели?

– Да уж, звучит довольно пугающе, – признала Дэни, дергая плюшевого Ктулху за веревочку. – Но сегодняшний вечер посвящен не трагедиям прошлого, а тому, как избежать трагедий в будущем. – Она посмотрела мне прямо в глаза, и мне сразу захотелось стать лучше. – Древние боги требуют ответа на животрепещущий вопрос.