12 смертей Грециона Психовского

— Похоже, в какой-то другой версии мира сего ты грохнулся на меня и раздавил, — протянул Грецион, массируя лоб, хотя это хотелось сделать со всем телом — навязчивое дежавю с пришедшей тошнотой и ноющей головой помножилось на боль в костях, суставах и мышцах.

— Слушай, ну я же не мешок с кирпичами, обидно, знаешь ли…

— Да когда ж да тебя, тупого идиота, дойдет, что у меня дежавю, — не выдержал профессор.

— А, — раздалось из соседних кустов. — Тогда да, хоть мешок с кирпичами, хоть с цементом, ты только успокойся.

— Не указывай мне, что делать! — проскрежетал Психовский и застонал. — Феб…

— Да-да?

— Что, опять, да?

— Если ты имеешь виды, начал ли ты опять на меня спонтанно орать — то да, Грецион, именно так.

— Черт возьми, ну почему…

Психовский попробовал встать, но тело очень непрозрачно намекнуло, что без посторонней помощи не справится.

— Это вы? — раздался вдруг голос. Профессор, лежащий лицом к цветному небу, не увидел говорившего, но узнал — потому что голос Брамбеуса невозможно было не узнать.

— А кого ты, идиот, еще ожидал увидеть?! Фею-крестную?! — рявкнул Грецион.

— Ой, снова-здарова, — зажмурился художник.

— А, профессор, это вы! — зарокотал борон, но потом резко стал говорить тише. Грубость Грециона профессора, видимо, вообще не смутила. — Какая удача!

— Я, конечно, ничего не имею против солнечных ванн на свежем воздухе в кустах, — заметил Психовский, вернувший самоконтроль. — Но не поможете встать?

— А, точно! — с этими словами, если смотреть глазами Грециона, откуда-то сверху спустилась рука спасения и вытянула профессора наверх — надо отдать Брамбеусу должное, хватка у него была как у строительного крана.

Психовский с трудом, но удержался в вертикальном положении. Профессор отряхнул темно-зеленую толстовку, потер исцарапанное лицо, пригладил желтоватую бороду и посмотрел на красные кроссовки, которые стали скорее коричнево-черными.

— Да, — вздохнул Грецион. — Их точно придется выкидывать. Будь проклята вся это грязь, все эти непонятки, вся эта…

— А про меня там никто не забыл? — дал знать о себе Федор Семеныч, остановив возмущения снова выходящего из себя профессора.

— Да возьми ты и просто встань! Неужели, Феб, это настолько сложно?!

— Да я так, отдыхаю, не обращайте внимания.

Психовский потер переносицу.

— Ну… как скажешь… — профессор, успокоившись и чуть не свалившись, сделал пару шагов в сторону.

— Грецион, хватит издеваться! Я не такой старый, как ты, но все же больной человек!

— Ах ты ж… — ухмыльнулся Психовский. В нынешнем его состоянии очень сложно было понять границу между шуткой и выплеском злобы.

Совместными усилиями художник был поднят. Очки, что удивительно, остались целы — их преследовало какое-то катастрофическое везение.

— Господа, — Брамбеус почти вытянулся по стойке смирно — с таким же успехом можно заставить слона маршировать, — у меня для вас отличное известие!

— К нам приехал ревизор? — не выдержал Психовский, найдя силы на шутку.

— Нет! — не поняв литературной игры, серьезно возразил барон. — Я…

— Ох, какие люди! — вдруг всплеснул руками Аполлонский. — И где же вы пропадали?

Грецион повернулся и увидел подходящего к ним алхимика.

— Да, это и есть то самое известие, о котором я собирался сказать, — пробубнил расстроенный барон.

— Достопочтимый Сунлинь Ван, — поклонился профессор. — А ваш переводчик… бедный парень.

— Увы, — откликнулся старый китаец. — Но у нас совсем нет времени…

Сунлинь оборвал фразу, взглянув на усталые и слегка пожелтевшие глаза профессора.

— У вас глаза цвета Королевского Золота…

— Да? И сколько за них дадут в ломбарде?

— Это не шутки, профессор.

Психовский подметил обрубки веток с дырками и змеиный клык на поясе алхимика, но решил все же осветить более насущную и важную тему:

— Если вы про изыскания Заххака и Вавилонского Дракона, то мы в курсе.

— Боюсь, что вы в курсе не до конца.

— Тут вы правы, — подтвердил Федор Семеныч, ощупывая лицо на предмет переломов и рваных ран, хотя там были только царапинки, царапины ну и, ладно, большие царапины. — С нами не захотели делиться всем злодейским планом.

— Вы знаете про Вавилонского Дракона, но гадаете, что он такое, и почему должен быть взаперти — продолжил Сунлинь Ван.

— Ну наконец-то! — всплеснул руками Грецион. — Неужели хоть один человек даст внятный ответ на вопрос, которым я задавался миллион раз?

Потом Психовский задумался.

— Погодите, — не дал старому китайцу ответить профессор. — А вы откуда знаете, что тут происходит, да и еще то, чего мы не знаем?

Сунлинь Ван было открыл рот, но Психовский снова не дал ему ответить:

— Только не говорите мне, что у вас есть еще какое-нибудь Китайское Общество Современных Магов.

— Вообще-то, вы правы, оно действительно есть, но я в нем не состою, — открестился достопочтимый алхимик. — Они вправду практикуют магию, только вот не столь успешно на деле, сколько на словах… Хотя обычно они ударяются в шарлатанство и продажу абсолютно бесполезных оберегов, но это другая история. Правда, алхимия и магия порой пересекаются — а потому мы делимся знаниями и устраиваем чаепития по пятницам.