12 смертей Грециона Психовского

— С печеньем? — уточнил Аполлонский.

— Да, с печеньем, с шоколадным.

— А, ну тогда все в порядке.

— Так вот, — вопрос не сбил Сунлинь Вана, словно бы был обыденным и задавался на каждом дне открытых дверей Алхимического Общества, которые почти наверняка проводились. Тайны тайнами, а маркетинг и имидж бренда никто не отменял. — Они кое-что поняли о том, как работает настоящая магия, настоящие заклинания, видные лишь по ту сторону бытия. Они поняли механизм, но пока не слишком хорошо овладели им на практике — тяжело вернуться к практике, когда твои предки тысячи и тысячи лет не помнили о таком полезном решении, как магия древних. Ну так вот, мы кое-что докрутили, кое-что додумали и…

— Вы хотите сказать, что на нашей стороне какие-то древние заклятья? — уточнил Брамбеус.

— Барон, я алхимик, а не маг. Я этой ерундой не занимаюсь, по моей части — ерунда другого рода. Профессор, — вновь обратился к Грециону старый китаец, — вы ведь знаете, что такое Василиск?

Психовский присвистнул.

— Обижаете!

— Да, — подтвердил Федор Семеныч. — Мы тут с Греционом как раз недавно о нем вспоминали.

— Отлично, — кивнул алхимик. — Тогда вы точно знаете, что Василиск — в некотором роде епархия алхимиков, и мы в нашем обществе, вместе с коллегами, теми самыми, изучали природу этого существа и его взгляд. Потому что любая тайная древности может стать ключом к Философскому Камню. Мы с коллегами подняли архивы, и после долгих дней размышлений пришли к выводу, что взгляд Василиска и взгляд Вавилонского Дракона идентичны по своей природе.

— Заххак говорил не смотреть в его глаза, чтобы не потерять себя, — вспомнил Грецион, а потом перед глазами всплыла картинка бесконечно глубокого взгляда. — Черт, зачем вы мне об этом напомнили!

Грецион закашлялся.

— Взгляд Вавилонского Дракона что, тоже убивает? — дрожащим голосом прощебетал Аполлонский, а такие моменты жалевший о том, что у него нет своего персонально панциря, желательно бронированного.

— Не совсем там, — продолжил Сунлинь Ван, настороженно смотря на трущего виски Психовского. — Я говорил о том, что природа взгляда похода — взгляд Василиска отбирает, утягивает жизнь, а Взгляд Вавилонского дракона… как нам кажется, утягивает саму суть человека, его я, или, если хотите, душу.

— Потерять самого себя… — пробубнил профессор.

— И нам кажется, что…

Договорить алхимик не успел — соседние кусты зашуршали. Китаец замолчал и настороженно развернулся на звук, барон же крепко схватил ружье и поднял его над головой.

— А ну выходи, подлый трус! А ни то я… — прорычал барон, как Король Джунглей, увидевший лесопилку в своих владениях. Но дальше угрожать не пришлось — из кустов вышла Инара.

— О, это леди, — опешил Брамбеус.

— Здравствуйте, — поклонился Сунлинь Ван.

— Здравствуйте и спасибо, — поклонилась Инара.

Грецион, проморгавшись, чтобы лучше видеть, спросил, не прекращая массировать виски:

— Вы что, знакомы?

— Мы все в каком-то роде знакомы, потому что все видели те следы на палубе лайнера…

— Ах ты ж старый хрен, — к горлу снова подступил комок злобы, и Психовский чуть не кинулся на алхимика — сил не хватила. — Почему же ты, тупица, не сказал этого раньше…

— Раньше я и сам этого не знал, а в Лемурии мы с вами разделились, — абсолютно спокойно, словно выпив до этого десять чайников чая с ромашкой, ответил старый китаец.

Психовский задумался на секунду.

— А, кстати! Знакомьтесь, Инара, дочка Бальмедары…

У Аполлонского аж челюсть отвисла.

— Но мы же похоронили вас…

— Долгая история, — отозвалась девушка.

— Надеюсь, что у нас будет время выслушать ее полностью.

— Инара, — Грецион наконец выпрямился. — Вы слышали предположения достопочтимого Сунлинь Вана? Вавилонский Дракон и есть то, что он говорит?

— Да, профессор, я же говорила вам, что Дракон — вместилище царей.

— Это был хренов ребус! — пошатнулся профессор. — Простите, простите, вдох-выдох, я в полном порядке.

— Вавилонский Дракон, как нам всегда рассказывали, и был создан с той целью, чтобы хранить души — давно, когда не было ни меня, ни вас, ни Духовного Пути, ни Заххака. Последний, кто посмотрит в глаза зверя, и умрет после этого — становится частью Вавилонского Дракона, его душа оказывается внутри его.

— Поэтому ваша мама и думает, — догадался Федор Семеныч, — что вы внутри Вавилонского Дракона. Но это не вы…

— Да, — кивнула Инара. — Но Вавилонский Дракон — вместилище царей, потому что перед тем, как наш, или Вавилонский правитель умирал, он специально смотрел в глаза зверя, попадая в его нутро. Вавилонский Дракон и есть помесь всех душ, попавших в него — и где-то на затворках его сознания живет то самое звериное «я», которое мне так стало жалко…

— Конечно же, — вдруг хлопнул себя по лбу Грецион. — Ритуал подменного царя!

Художник и барон непонимающе уставились на него.