12 тайн

Быстро перейдя набережную, Коррин направилась в кафе «Приморское». В животе у нее заурчало, и она вспомнила, что последний раз ела вчера вечером: перекусила холодной картофельной запеканкой, оставшейся от ужина обитателей интерната. После полноценного английского завтрака и двух чашек чаю она снова почувствовала себя человеком, а выйдя на улицу, увидела, что облака рассеиваются. Улицы начали заполняться туристами, и, надеясь, что скоро выглянет солнце, Коррин зашагала по тропе вдоль берега в Уолмер; дотуда было всего две мили.

Поскольку между сменами делать Коррин было особо нечего, она стала каждое утро гулять у моря. Дышать свежим весенним воздухом гораздо приятнее, чем сидеть взаперти в квартирке, куда она обычно возвращалась такой усталой, что тут же ложилась спать. Поначалу Коррин не решалась уходить по берегу слишком далеко (а откидывать капюшон так до сих пор и не привыкла), но со временем стала все больше ценить эти прогулки.

Проходя мимо дорогущих квартир, окна которых смотрели на берег моря, она воображала, что сама живет роскошной жизнью в одной из них. Она бы наняла Эдди поваром и каждое утро заказывала ему английский завтрак. После этого она бы часок лежала на солнце, а потом долго нежилась в горячей ванне. Окна у нее были бы распахнуты настежь, днем и ночью, зимой и летом, чтобы мрачные воспоминания улетали прочь. И каждый день она садилась бы на своем балконе и съедала по три пирожных с кремом, пока не стала бы такой же толстой, как мисс Канлифф.

– Простите! – воскликнула она, быстро опуская голову и отступая в сторону.

Она и не заметила, как налетела на идущую навстречу пожилую женщину.

– Надо смотреть, куда идете, – проворчала та. – Вы могли сбить меня с ног.

Но натянувшая поглубже капюшон Коррин была уже далеко.

Теперь она шла, внимательно глядя перед собой. За Дилом дорожка стала пустынной, и она смогла смотреть на море. На галечном пляже двое рыжих мальчишек смеялись, запуская китайского змея-дракона. Коррин была уверена, что у них ничего не выйдет, – змей был слишком велик. Проходя мимо, она улыбнулась, слегка удивившись, что дети не в школе. Меня это не касается, сказала она себе; она уже давно поняла, что никакие поступки других людей не имеют к ней отношения.

Дорожка сузилась, и она пошла медленнее. Приостановилась при виде двух женщин средних лет, раздевшихся до купальников и направлявшихся к воде. Дул весенний ветерок, и Коррин поразила их смелость: обе без колебаний бросились в Ла-Манш и принялись энергично рассекать волны. Тропинка почти опустела, и Коррин решила посидеть немного на выцветшей деревянной скамейке, откинув капюшон и подставив лицо теплому весеннему солнцу. Не прошло и трех минут, как одна из женщин выскочила из воды и, вся дрожа, побежала заворачиваться в полосатое розовое пляжное полотенце. Вторая продолжала плавать, делая вдох на каждом энергичном гребке. Коррин улыбнулась и подумала, что мисс Канлифф в молодости тоже бы так могла.

Подходя к Уолмеру, она поравнялась с коротким рядом стоявших на первой линии домов и, когда из-за белого штакетника ей улыбнулась старушка, возившаяся с ярко-желтыми цветами, поняла, что у нее по-прежнему откинут капюшон. Коррин снова опустила его на лицо и поспешила вперед; ступала она осторожно, потому что тропа становилась все более каменистой. С одной стороны дорожки стоял ряд пляжных хижин в пастельных тонах – они явно знавали лучшие времена. Коррин никогда не могла понять, что за удовольствие сидеть в такой развалюхе и часами пялиться на волны; их вид и сейчас удручил ее. Однако на подходе к «Шетландскому гербу» ее настроение улучшилось.

Коррин как раз подошла к пабу, когда из-за одной из пляжных хижин медленно выбрался черный лабрадор. Женщина присела на корточки и протянула руку, поджидая, пока собака решится приблизиться.

– Привет, парень!

Пес обнюхал ее пальцы, прежде чем позволил себя погладить. От прикосновения он вздрогнул. Под клочковатой шерстью прощупывались ребра, и Коррин почувствовала острую жалость. Погладив его еще разок, она встала и направилась к двери. Пес потрусил рядом.

– Тебе со мной нельзя. Давай-ка посмотрим, где ты живешь, – предложила она, нагибаясь, чтобы взглянуть на ошейник, и только тут заметила, что ошейника нет. – Придется тебе самому искать дорогу домой. Иди давай. Тут для тебя ничего нет.

И, прежде чем войти в паб, подтолкнула собаку в сторону хижин.

В баре Коррин заказала пинту сидра и пирог с говядиной и луком, не забыв отвернуть лицо от протянувшего ей кружку бармена. Она пила с таким наслаждением, что когда принесли пирог, кружка уже наполовину опустела. Выйдя наружу, она обрадовалась, увидев свободный столик. Села, проткнула вилкой корочку пирога; от вывалившейся на тарелку обильной начинки пошел пар. От запаха хорошо прожаренного лука и свежего теста у нее потекли слюнки.

– Это не для тебя, – покачав головой, объяснила она вновь появившемуся рядом лабрадору.

Пока она смаковала начинку, пес не сводил с нее печальных глаз.