12 ведущих философов современности

Проблема свободы воли занимала Нозика с тех пор, как он начал писать философские работы, и до того момента, когда он в отчаянии отвернулся от этой темы, обратившись к «Анархии, государству и утопии». Свое решение он предложил в «Философских объяснениях», хотя сам отзывался о нем как о «весьма туманном» («Философские объяснения», 307). Мы здесь просто отметим, что Нозик и там применяет свою идею отслеживания, но на этот раз не истины, а «наилучшести» (наилучшести вообще, не обязательно нравственной) или правоты (в отношении позволенного и навязанного). Связанную с ней идею о воздаянии он первым делом отличает от идеи мести, по его мнению, достойной лишь презрения, так как она не относится к истинным ценностям; хотя, конечно, эта идея нуждается в дальнейшей разработке. Цель воздаяния или кары состоит в том, чтобы связать нарушителя теми ценностями, в которых, как полагает Нозик, «переплетены» телеологические и нетелеологические аспекты наказания («Философские объяснения», 379).

Последняя глава «Философских объяснений» посвящена главным образом смыслу жизни, который готовы обсуждать сегодня очень немногие философы. Рассуждения Нозика на эту тему весьма глубокомысленны и потому не снискали широкой популярности. Начав с утверждения о том, что смысл чему-то может быть придан только чем-то другим, находящимся вне его, Нозик приходит в конце концов к всеохватывающей бесконечности, которую называет еврейским словом «эйн-соф». Осмыслить ее он пытается, обращаясь к понятию самоотнесенности и собственному понятию о «ближайшем преемнике», заимствованному из теории идентичности. После чего Нозик переходит к различению смысла и ценности, весьма затейливо ассоциируя их с романтизмом и классицизмом, и наконец спускается из эмпиреев на землю, чтобы закончить общими рассуждениями о месте философии среди других наук и искусств, не забыв при этом обрушиться на упрощенческие тенденции.

Последняя книга Нозика

Именно в своей последней книге Нозик предлагает нам куда более продуманное и развернутое обсуждение некоторых идей, лежащих в основе его нового подхода и в какой-то степени показательных. «Неизменности» — очень серьезное произведение по любому счету, и это понимаешь еще лучше, когда узнаешь, что все семь лет, которые писалась эта книга, философ боролся с раком желудка, заболевание, которое он переносил с поразительной стойкостью. Книга содержит 300 страниц убористого текста и еще сто страниц столь же убористых примечаний, позволяющих свободно погрузиться в технические подробности квантовой механики и математической физики, а также библиографию с постраничными указаниями на источники и сведения, почерпнутые из книг и статей по разнообразным отраслям науки. Все это делает «Неизменности» довольно трудной для чтения и восприятия книгой. Но сам Нозик озабочен не доказательством каких-то вещей, а расширением нашего философского горизонта путем поиска и разработки возможностей, которые он защищает и отстаивает именно как возможности. Мы уже говорили об этих последних главах, но здесь коснемся трех первых глав, посвященных релятивизму, объективности и необходимости.

Глава 1 начинается с вопрошания, является ли истина относительной. Вначале Нозик защищает связную последовательность релятивизма (противостоящую представлению об истине), соглашаясь, что какие бы аргументы ни приводил в свою пользу абсолютист, релятивист всегда может ответить: «Возможно, это истина для вас, но не для меня». И в некоторых случаях это так: есть тривиальные случаи, когда релятивизм является не только связным, но и истинным (например, если идет дождь, то это событие относится только к данному времени и месту). Однако Нозик предлагает две причины для защиты более серьезной и обоснованной версии релятивизма. Во-первых, Нозик рассуждает, является ли истина тем свойством, которое непременно приводит к победе того или иного убеждения (при допущении, что побеждать могут и неистинные убеждения).