12 ведущих философов современности

Вот почему в приведенной выше цитате наш чувственный опыт трактуется в научных терминах как результат «воздействия на наши сенсорные рецепторы». В свою очередь, это связано с другой частью воззрений Куайна — его приверженностью к физике. Он считает, что не существует никаких фактов, — даже фактов, относящихся к нашим мыслям и чувствам, — которые не были бы в конечном счете физическими фактами, то есть фактами, говорящими о физической стороне всех вещей. Какое отношение этот взгляд имеет к натурализму Куайна? Это зависит от того, как мы будем толковать понятие «физического». Если «физическое» толкуется в понятиях современной физики, то приверженность Куайна к физике можно рассматривать как следствие его натурализма, следствие, которое так же, как и его эмпиризм, может быть отвергнуто в свете новых доказательств, бросающих вызов современной физике. Иногда Куайн именно так толкует свою склонность к физике. Именно в таком ключе он пишет: «Научная игра не ограничивается физикой» («Поиск истины», 20). Но если трактовать «физическое» более нормативно, не в понятиях современной физики, но в понятиях некой идеальной физики, то приверженность Куайна к физике становится ближе к методологическому принципу, не берущему в расчет физические доказательства. Иногда Куайн толкует «физическое» и так. Именно в этом ключе он пишет в эссе «“Способ построения мира” Гудмана»:

«Если физик подозревает, что есть нечто, не укладывающееся в распределение элементарных состояний, предусмотренное его теорией, то он начнет искать способ дополнить теорию. Полнота описания, в указанном отношении, является главной обязанностью физики, и только физики» («Теории и вещи», 98).

Так или иначе, в сочинениях Куайна сквозит почтение к физике, причем сам Куайн пишет об этом так:

«Ничто в мире — даже дрожание век или проблеск мысли — не происходит без перераспределения массы микроскопических состояний» (там же).

Пока мы видим, что в воззрениях Куайна нет ничего, что позволяло бы ему дистанцироваться от логического позитивизма вообще и логического позитивизма Карнапа, в частности. Взгляды Куайна и взгляды логического позитивизма — это яркие проявления эмпиризма. Правда, надо признать, что это разные проявления. И все же мы пока не видим никаких причин для конфликта между ними. Логический позитивизм полностью разделяет уважение Куайна к науке. В самом начале этой статьи я уже писал, что целью Венского кружка было сделать философию научной дисциплиной. Но в чем же тогда заключается конфликт?

Различение внешнего и внутреннего и различение аналитического и синтетического

В том, что касается карнаповской версии логического позитивизма, то для решения поставленного вопроса было бы полезно рассмотреть утверждение о том, что существуют некие фундаментальные частицы, постулированные современной физикой. Каково отношение Куайна к этому утверждению? Он считает его основополагающей истиной о реальности (см. ниже главу 7), хотя и не проявляет в этом вопросе догматизма. Как мы уже видели, он признает, что со временем современная физика может быть опровергнута. Однако пока такого опровержения нет (и учитывая натурализм Куайна), он может сказать об упомянутом утверждении только одно: это основополагающая истина о реальности — ни больше ни меньше. А каково отношение Карнапа к этому утверждению? Он принимает его, трактуя наиболее естественным способом, как решение (или лучше сказать, как заявление о решении) принять одну из возможных лингвистических рамок — ни истинную, ни ложную. Здесь начинается несогласие между Карнапом и Куайном.