12 ведущих философов современности

«Поскольку мы понимаем, что другие люди нам желают добра, постольку мы в ответ заботимся об их благополучии. Так мы невольно привязываемся к людям и учреждениям в силу того, что наше благо зависит от их расположения. Основная идея заключается во взаимном расположении, во взаимности, в тенденции отвечать добром на добро. Эта тенденция является фактом глубоко психологическим. Без нее мы — в согласим с нашей природой — испытывали бы большие трудности, и плодотворная социальная кооперация была бы очень нестойкой, если вообще возможной» («Теория справедливости», 494-495; 433).

Такая взаимность не является разновидностью «справедливости как взаимности», хотя понятия эти тесно связаны, поскольку «тенденция отвечать добром на добро» подразумевает, что там, где к людям относятся как к свободным и равным, они будут так же относиться к окружающим. Так возникает и развивается чувство справедливости, а мы приходим к мысли о том, что чувство справедливости — это нормальное чувство, присущее любому человеку, воспитанному в разумном и справедливом окружении. Роулз утверждает, что именно по этой причине чувство справедливости является базовой нравственной силой, лежащей в основе нашего желания и готовности поступать в отношении других «разумно», — точно так же, как в основе нашей эгоистической «разумности» лежит понятие собственного блага.

Рассуждения Роулза о развитии и роли чувства справедливости вполне основательны и значимы, но из них отнюдь не следует, что чувство справедливости является основой статуса для политических свобод как свобод базовых — то есть необходимых составляющих полного и адекватного их набора. Дело в том, что наше чувство справедливости — это главным образом предрасположенность выполнять требования справедливости независимо от того, каковы эти требования. Кроме того, чувство справедливости оставляет в стороне даже содержание этих требований, несмотря на то что они зависят от нашей «склонности отвечать добром на добро». Напротив, мне кажется, что статус политических свобод вытекает из такого аспекта взаимной справедливости, о котором Роулз в данном контексте говорит на удивление мало, а именно — из представления о равенстве. Центральное утверждение теории Роулза: справедливость есть взаимное признание людей «свободными и равными». А путь от взаимного признания друг друга равными членами политического общества для определенной формы представительной демократии, включающей универсальные политические свободы, давно и хорошо всем известен. Фундаментальный изъян конституции платоновского «Государства» не в том, что она противоречит чувству справедливости его граждан, а в том, что она делит человечество на группы с различным этическим статусом. Для того чтобы признать друг друга свободными и равными, необходимо отказаться от такого деления и требовать равных политических прав для всех без исключения.

Есть, однако, другой вид равенства, важность которого в этом контексте Роулз признает, — а именно что базовые свободы, предусмотренные первым принципом, должны приносить «равную пользу» всем членам общества. Особую тревогу здесь вызывает влияние социальных и экономических различий между людьми. В «Теории справедливости» Роулз утверждает, что такую тревогу рассеивает его второй принцип справедливости, согласно которому эти различия оправданны только тогда, когда пользу из них извлекают в первую очередь наименее защищенные члены общества. Правда, позже Роулз смирился с необходимостью иного способа обеспечения равной пользы от свободы. В «Справедливости как честности» (2001), последней работе, посвященной теории справедливости, он пишет:

«Этому принципу [то есть первому принципу справедливости] правомерно предшествует принцип, требующий, чтобы были удовлетворены базовые потребности, и удовлетворены настолько, чтобы граждане поняли суть базовых прав и свобод и научились плодотворно ими пользоваться» («Справедливость как честность», 44, сноска 7).

Социальное и экономическое неравенство и второй принцип справедливости