12 Жизнеописаний

Рассказывают, что приор монастыря очень настойчиво требовал от Леонардо, чтобы он кончил свое произведение, ибо ему казалось странным видеть, что Леонардо целые полдня стоит погруженный в размышления, между тем как ему хотелось, чтобы Леонардо не выпускал кисти из рук, наподобие того, как работают в саду. Не ограничиваясь этим, он стал настаивать перед герцогом и так донимать его, что тот вынужден был послать за Леонардо и в вежливой форме просить его взяться за работу, всячески давая понять, что все это он делает по настоянию приора, Леонардо, знавший, насколько остер и многосторонен ум герцога, пожелал (чего ни разу не сделал он по требованию приора) обстоятельно побеседовать с герцогом об этом предмете: он долго говорил с ним об искусстве и разъяснил ему, что возвышенные дарования достигают тем больших результатов, чем меньше работают, ища своим умом изобретений и создавая те совершенные идеи, которые затем выражают и воплощают руки, направляемые этими достижениями разума. К этому он прибавил, что написать ему осталось еще две головы: голову Христа, образец которой не хочет искать на земле, и в то же время мысли его не так возвышенны, чтобы он мог своим воображением создать образ той красоты и небесной прелести, какая должна быть свойственна воплотившемуся Божеству; недостает также и головы Иуды, которая также вызывает его на размышления, ибо он не силах выдумать форму, которая выразила бы черты того кто после стольких полученных им благодеяний нашел в себе достаточно жестокости, чтобы предать своего господина и создателя мира; эту голову я хотел бы еще поискать; но, в конце концов, ежели не найдет ничего лучшего, он готов использовать этого самого приора, столь назойливого и нескромного. Это весьма рассмешило герцога, сказавшего, что он тысячекратно прав. Таким-то образом приор, смущенный, продолжал понукать полольщиков в саду, но оставил в покое Леонардо, который хорошо кончил голову Иуды, кажущуюся истинным воплощением предательства и бесчеловечности. Голова же Христа осталась, как было сказано, незаконченной. Благородство этой картины, как в отношении композиции, так и в отношении несравненной тщательности ее отделки вызвало у французского короля ²⁴желание перевезти ее в свое королевство. С этой целью он всячески старался найти архитекторов, которые сумели бы скрепить ее деревянными планками и железом так, чтобы ее можно было в сохранности перевезти, невзирая на то, каких расходов это потребует, – до такой степени он желал ее иметь. Но, то обстоятельство, что она была сделана на стене, не позволило его величеству осуществить свое желание, и картина осталась у миланцев. В той же трапезной, работая над «Вечерей», он изобразил на исполненном в старой манере «Распятии» портрет упомянутого Лодовико с первенцем его – Массимилиано, а с другого краю герцогиню Беатриче со вторым сыном Франческо оба они стали впоследствии герцогами Миланскими – и нарисовал он их божественным образом ²⁵.