120 миллиметров между нами

Эти страшные несколько дней на всю жизнь отпечатались у меня в памяти. А ещё я помню, как сильно испугала меня внезапная перемена в Сашином состоянии. Первые дни после смерти родителей он безостановочно плакал, даже по ночам.

В самую первую ночь, когда только произошла авария, он остался с нами, до прилёта своего дяди. Родители просто не отпустили Сашу в пустую квартиру. На ночь его устроили у нас в гостиной. Все ушли спать, убедившись, что тот тоже уже успокоился и лёг спать, однако спустя полчаса, когда я пошла на кухню, я услышала его тихие всхлипы. Он лежал, завернувшись в одеяло, чтобы приглушить свой плач, повернувшись лицом к спинке дивана. От вида его дрожащего тела, ко мне тоже вновь подступили слёзы.

Тихонько подойдя к нему, я присела рядом на корточки, осторожно поглаживая друга по спине через одеяло.

Тот сильно вздрогнул, но из-под одеяла не вылез, как и не обернулся ко мне.

- Извини, я тебя разбудил? – хрипло спросил он, пытаясь выровнять голос. – Я больше не буду шуметь, иди спать.

Мне защемило сердце.

- Нет, я сама ещё не спала, - прошептала я. - Не сдерживайся. Если хочется плакать, то плач, тебя никто не осудит за это. Я понимаю, что тебе сейчас очень больно. Не стесняйся показывать эту боль.

Я говорила, ощущая, как по моим щекам тоже катятся слёзы.

Какое-то время Саша молчал, я уже было даже решила, что он начал успокаиваться, пока вдруг его не охватила более крупная дрожь. Он зарыдал, всё так же укрывшись и уткнувшись в подушку. Плакал отчаянно, выплёскивая всю ту боль, что ощущал внутри.

Меня тоже начало потряхивать от слёз. Если мне было ТАК больно, то что же ощущал сейчас он? Порывисто я обняла этот комок одеяла, упав рядом с ним на диван и уткнувшись лицом в область, где предположительно были его лопатки.

Мы оба проплакали почти всю ночь, уснув только ближе к утру, всё так же лёжа вместе.

После второй ночи хмурый Олег Семёнович, перед тем, как уехать давать распоряжения насчёт похорон, зашёл к нам, попросив присмотреть за племянником. Тяжело вздохнув, он с болью добавил, что сейчас Саша спит, потому что всю ночь плакал в комнате родителей.

Когда Саша проснулся, он был потерянным. Пусть он и пытался держаться, но весь день то и дело срывался на плач, ведь всё в доме напоминало о родителях.

На похоронах он безостановочно плакал, сквозь слёзы глядя на бледные лица родителей в гробах.

Я всё время была рядом с ним, так же горько оплакивая гибель этих прекрасных людей. Что-то всё время говорили священник и распорядитель, потом были бесконечные соболезнования от незнакомых людей - хоть я потом никогда Сашу не спрашивала, но практически полностью уверена, что он тоже не разбирал тогда, кто и что говорит.

Со временем я осознала, что буквально на следующий день начала забывать события дня похорон. Для меня всё смешалось в единое размытое пятно, из которого даже спустя много лет я помню лишь траурные венки, холод некогда тёплой кожи лбов дяди и тёти, горсть влажной земли в руке и дрожь Сашиных пальцев, зажатых в моей ладони.

А вот на следующий день после похорон его стало не узнать. Слёзы прекратились резко, словно их и не было все предыдущие дни. Он резко стал замкнутым и молчаливым, даже безжизненным. Он был больше похож на робота, что способен тебе отвечать, но при этом не в силах выразить ни единой эмоции.

Прошло два дня после похорон. Дядя Олег с утра до поздней ночи был в городе, разбираясь с бумагами и вопросами наследования, Сашка же не выходил из квартиры, просто не мог, и никто его не трогал. Все понимали, что ему сейчас очень тяжело, только помочь ничем не могли.

Мои родители предлагали ему перебраться к нам, чтобы не быть почти целыми днями одному, но он отказался. Он словно зомби всё твердил, что хочет побыть один. Я до сих пор помню тот безжизненный взгляд и словно стеклянные глаза куклы, в которых нет ни одной эмоции. Мы давали Саше свободу и одиночество, о которых он так отчаянно просил, и всё же то и дело заглядывали к нему, чтобы показать ему, что он не один и в любой момент может прийти к нам.

***

В тот день дяди Олега как всегда не было, он сидел в конторе своего брата, мои же родители задерживались на работе, поэтому вечером я решила проведать Сашу сама.

Я как раз возвращалась домой с работы. Мои выходные дни, которые я запросила для траура, закончились, и теперь нужно было как-то собраться с силами и вновь вливаться в жизнь. Первый рабочий день прошёл как в тумане, но под конец рабочего дня заглянул один бывший клиент, желая отблагодарить за мою консультацию в проекте. Он подарил мне роскошный букет насыщенно-бордовых роз, чьи пышные бутоны источали дурманящий аромат. Цветы, что я так любила, впервые не вызвали во мне никаких чувств.

Поднявшись на свой этаж, я даже не стала заходить к себе, сразу позвонив в соседнюю дверь. Ответом мне стала тишина. Озадаченная и сбитая с толку, я постучала, после чего дёрнула ручку двери, ведь у Скворцовых порою не срабатывал дверной звонок. Дверь сразу же поддалась. Она была не закрыта, что меня начало беспокоить. Перекинув букет в другую руку, я открыла дверь.