Большинство коллег одобрили мой выбор, но некоторые не могли поверить тому, что я ухожу не на какую-то другую работу и не для того, чтобы вернуться к учебе. «Интеловские» инженеры так не поступают! Но в двадцать шесть, после скромной пятилетней карьеры, я взял и уволился. В списке тех вещей, которые я поклялся никогда не делать, значилось теперь два пункта: «не работать на корпорацию» и «не жить восточнее Скалистых гор». Так начался путь, который привел меня к вершине Денали — высшей точке Северной Америки, который провел меня через тридцать восемь штатов и Канаду и закончился через полгода в городе под названием Аспен, штат Колорадо, высота 2400 метров.
ГЛАВА 5
День второй: вариантов не остается
Рассвет в пустыне.
Встань рано и заведи свою песню.
В дыхании жизни, что поднимается
От пылающего камня,
Почувствуй твердыню вечности, гладкую на ощупь,
Почувствуй дыхание цветов, танцующих на ветру,
Танцующих на ветру.
The String Cheese Incident
На стихи Кристины Калликот «Рассвет в пустыне»
Утренний воздух нагревается, и мне больше не нужно без толку долбить камень только лишь для того, чтобы не замерзнуть. Натруженная левая рука настойчиво требует смены занятия, и я оставляю долбежку камня на другой раз. Я совсем не спал, но чувствую прилив сил от света, проникающего в каньон. Примерно так бывало на рассвете после ночного похода. Но сейчас я не вижу конца. Это не восхождение, завершающееся взятой высотой, и не утомительный пеший поход, который рано или поздно закончится. Исход моей битвы с камнем неизвестен. Я буду здесь, пока не смогу решить эту проблему или пока не умру.
Из всего, что я читал о выживании в пустыне, я знаю, что есть несколько более или менее сходных сценариев, по которым обезвоживание убивает человека. Внутренние органы не получают нужного количества питательных веществ и прекращают работать. Кто-то умирает оттого, что отказывают почки и перестают выводить токсичные отходы из тела; кто-то дотягивает до остановки сердца. Под воздействием горячего солнца и высокой температуры воздуха обезвоживание ведет к общему перегреву, и мозг фактически поджаривается. Я не знаю, каким способом смерть подберется ко мне, но подозреваю, что первыми признаками будут конвульсии и судороги. Я начинаю размышлять…
Интересно, как люди чувствуют себя во время почечной недостаточности? Вряд ли хорошо. Очевидно, что наоборот. Может, это похоже на судороги в спине от переедания? Нет, могу поспорить, что намного хуже. И вообще, в этом случае меня ждет весьма неприятная смерть. Гипотермия гораздо лучше, особенно если она наступит быстро. Тогда, по крайней мере, я потеряю сознание и ничего не почувствую. Однако вчера вечером температура падала ненамного, было градусов двенадцать, этого недостаточно для полноценной хорошей гипотермии. Может, смерть из-за внезапного наводнения была бы лучше? Нет, непонятно. Легче ли умирать, когда твой крик обрывается под напором грязной ледяной воды, или приятнее тихо соскользнуть в кому переохлаждения? Или лучше пережить опыт последних спазмов останавливающегося сердца? Уж и не знаю…
Но я готовлюсь к действию, а не к смерти. Пора установить наверху хороший якорь, годящийся для подъемной системы, тогда я попытаюсь выдернуть свой валун. Если мне удастся повернуть переднюю часть валуна кверху хотя бы на пару десятков сантиметров, у меня получится освободить руку, хотя сдвинуть камень такого размера на такое большое расстояние — дело непростое. Может быть, я смогу сместить валун назад сантиметров на пять. Этого будет достаточно, чтобы вытащить костяшку большого пальца из зажима. Да, я понимаю, что это будет медленная пытка, и при этом боль будет гораздо сильнее, чем во время самого удара. Правой кисти конец, я ее уже списал со счетов, но меня волнует вопрос: что будет, когда кровь снова начнет циркулировать во всей правой руке? Не принесет ли она яд гниения в организм и не отравит ли сердце? Я не изучал медицину и плохо знаю о том, какую угрозу несут токсины, но мне кажется логичным их быстрое распространение, если я вдруг освобожу руку. Это риск, который я принимаю и, мало того, мечтаю столкнуться с ним в действительности.
Я начинаю сооружать второй якорь. Первым делом отстегиваю яркую желтую стропу с карабина на задней части обвязки и полностью ее разматываю. Развязываю узел, скрепляющий оба ее конца, и растягиваю во всю восьмиметровую длину, вперед и назад, через верхнюю часть валуна. Я максимально аккуратен, потому что не хочу перепутать стропу с веревкой, на которой сейчас крепится моя обвязка. При взгляде вверх от того места, где меня зажало, я могу только догадываться о контурах и формах существующего рельефа на верхней части каменных пробок, формирующих полку впереди и выше меня. Вчера днем при спуске я почти не обращал на них внимания. Похоже, что посреди полки, примерно в двух метрах над моей головой, торчит небольшой треугольный зуб. И если верхняя задняя часть зуба имеет достаточную для этого выемку, то стропа может лечь по обе его стороны, принять на себя нагрузку и не соскочить с вершины зуба.