13-47, Клин

Самообладание вернулось через пару минут, когда руки уже были разбиты настолько, что каждый новый удар отдавался резкой болью в кистях. Кулаки были покрыты кровью. Моей кровью и кровью водителя. Он валялся на капоте своего кара и был избит настолько сильно, что не мог даже кричать, а лишь выталкивал из себя местами прерывающийся хрип. Его лицо напоминало кусок мясного фарша, а несколько ребер, похоже, были сломаны. Я оттолкнул водителя, и он упал на землю, даже не шевелясь.

***

Мы сидели на диване в зале. Пантера переоделась, обработала раны, и теперь просто приводила себя в порядок.

— Каждый раз, когда я оказываюсь с тобой под горячей водой, я попадаю в свой личный рай, — тихо сказала она. — Что ж ты творишь-то?

Я улыбнулся. Потом окинул взглядом комнату и заметил фотографию в рамке на полке книжного шкафа. Встал и подошел поближе, чтоб лучше рассмотреть.

На этом фото Пантера была изображена в обнимку с довольно симпатичным парнем. Он показался мне смутно знакомым, хотя, где я мог пересечься с республиканцем? На войне они гибли так быстро, что в лицо друг другу смотреть никто не успевал. Ни мы, ни они…

— А кто это тут с тобой? — спросил я. — Бывший парень?

Пантера мигом помрачнела. Мне даже показалось, что на ее глазах выступили слезы. Подойдя к ней поближе, я убедился, что это было действительно так.

— Почему ты плачешь?

— Он не парень. Это мой брат. Мы жили с ним вместе. На тебе сейчас его одежда. Его электробритвой ты в ванной и пользовался.

Признаться, я задумался, когда сбривал щетину с лица, откуда у Пантеры дома мужская бритва, но не спросил. Теперь узнал.

— А что с ним сейчас? — спросил я. — Его призвали на войну?

— Его убили, — прошептала она, уже не сдерживая слезы, — девятого ноября, в прошлом году. Моего брата забросили на вашу базу как диверсанта. Он был шпионом. И в тот же день он погиб. У меня действительно штабная должность, и именно поэтому почти год я добивалась разрешения на боевую операцию. На личное участие в ней. На уничтожение вашей базы и всех, кто находился там. И я сама не собиралась вернуться оттуда живой. Когда вы собрались вокруг меня, Кошка при всех высказала теорию, что паракрыло за моей спиной позволило бы мне сбросить бомбу и продолжить полет, убравшись с базы, но это совсем не так. Я шла туда как смертница. Не собиралась вернуться назад… — снова повторила Пантера.

Ее голос дрожал, руки тоже начинались трястись. Она плакала и не могла успокоиться.

— А крыло нужно было, чтоб долететь до базы, если я не смогу справиться с байком во время его полета. Я хотела разнести в щепки все. Заряд был ядерным. Никакое крыло не унесло бы от радиуса поражения. Убив всех, я могла бы уничтожить и убийцу брата, если, конечно, его не завалили на войне за прошедший год.

Она встала с дивана, подошла вплотную и взяла меня за руку.

— Сперва я ненавидела тебя за то, что ты спас меня, Клин. А потом стала благодарна. Встретив тебя, я снова научилась любить. Получила новый смысл жизни. И теперь у меня все легче получается смириться с тем, что произошло с моим братом…

Я ничего не мог ей ответить.

Девятое ноября… 2343 год. В ту ночь шел дикий ливень, а я впервые убил человека в рукопашном бою. Отрубил ему голову тесаком…

Никогда не забуду тот звук, с которым слетела с плеч его голова. И никогда не смогу вырезать из своей памяти тот фонтан крови, что последовал за этим.

— Ему было всего восемнадцать лет, Клин! Он был единственным родным мне человеком, которого я могла регулярно видеть! А теперь его нет! А я даже не знаю имени того урода, который его уничтожил!

И снова я промолчал. Я понимал, что очень люблю ее. И знал, что наверняка потеряю Пантеру, если расскажу правду. Это был самый тяжелый выбор за всю мою жизнь. Голова просто разрывалась на части.

Пантера уткнулась лицом мне в плечо и внезапно отшатнулась.

— Что у тебя там?

Я не понял ее.

— О чем ты?

— Плечо слишком твердое.

— Там имплантат внутри. Нарощена искусственная мышечная ткань. Это последствия очень старой травмы. Честно, даже не знаю, что там внутри, но это плечо под кожей полностью искусственное.

— А что за травма? — спросила Пантера, не отпуская моей руки.

Я тяжело вздохнул и решился.

— Девятого ноября один повстанец отсек мне ножом плечо вместе с кожей и мышечной тканью. Я убил его в бою, иначе он бы убил меня…

Пантера отпустила мою руку и сделала шаг назад. Она дрожала.

— В каком году это было? — прошептала она.

— В сорок третьем, — ответил я.

Лицо Пантеры исказилось от ярости.

— Тварь! — завопила она и нанесла прямой удар мне в грудь.

Я даже не успел среагировать. Удар был настолько быстрым, что я заметил только размазанный след от ее ноги и в следующее мгновение влетел спиной в книжный шкаф.

По грудной клетке словно кто-то прошелся молотом. Пантера чуть подпрыгнула в воздух и, описав правой ногой полукруг, резко нанесла по мне удар «топором».

Я откатился вбок в последнюю секунду. Ее пятка врезалась в пол, а я вскочил на ноги и выставил вперед руки:

— Стой, Пантера, ты не понимаешь! Он напал со спины! Я не видел его, но он пытался зарезать меня как собаку!