13-47, Клин

«Через полчаса в клубе, Клин, — гласило оно, — поговорим о том, о чем не успели утром».

— Надо одеваться и идти, — сказал я и поднялся с кровати, на этот раз окончательно.

— Зачем он тебя вызывает? — забеспокоилась Кити.

— Может, он сможет помочь мне с прекращением этой постоянной боли внутри моего черепа, — ответил я, — во всяком случае, я очень на это надеюсь.

— Будь осторожен, — попросила Кити.

— Буду, — пообещал я. — Кстати, заберу, заодно, и свои вещи. Алекс сказал, что раз уж он мне заплатил, то теперь я должен сам искать себе жилье, а не занимать его комнату отдыха. В принципе, он прав.

— Переезжай ко мне, — сказала Кити.

Я улыбнулся. С каждой секундой меня тянуло к ней все больше и больше.

— Перееду, — легко согласился я.

«Только бы это не закончилось так, как прошлые две попытки», — мелькнула мрачная мысль в голове.

***

Агент встретил меня в своем кабинете, а потом провел в ту самую комнату, где я ночевал эти пару дней. Он был настроен весьма серьёзно, но, все-таки не смог сдержать ехидной улыбки, глядя на мою новую внешность.

— Кити все еще бросается из крайности в крайность после каждого дела? — ухмыльнулся он.

— Ты про ирокез? Ну а что делать-то? Она права, нельзя ошиваться по городу с тем же видом, с которым ломился в отель.

— Но и ирокез это уже явный перебор, разве нет?

— Говорят, что для того, чтоб обеспечить себе полную неузнаваемость, нужно вырядиться шокирующе, а потом, когда ты вернешь себе первоначальный облик, никто тебя точно не узнает, разве нет? — в тон ему ответил я.

— Верно, — согласился Агент, — но по этой самой теории вам нужно было меняться перед тем, как грабить клиента, а сейчас меняться назад, нет?

— Наверное, — согласился я, — но координатором была Кити, а не я. Я делал все так, как она приказывала, вот и результат.

— Ладно, все это неважно. Дело завершилось, а у следствия все равно есть только кадры с камер видеонаблюдения, где вы в очках и не смотрите прямо в камеры. Садись, давай поговорим о том, что тебя мучает.

Я сел в кресло напротив дивана, на котором расположился Агент.

— Звучит это, конечно, как посещение психолога, — заметил я, — но повод серьезнее. Меня последние несколько дней серьёзно ломает. На голову словно что-то давит изнутри, а временами вспыхивает резкая боль, крошащая череп на части. И я подумал, а, может, с тобой уже бывало подобное? Адаптация организма? Или местный вирус, от которого нас просто не прививали? А? Каждый раз, когда мне приходится драться, прикладывать силу, да, черт возьми, даже просто орать и злиться, вспыхивает эта боль. При абсолютно любой затрате сил. А иногда вообще просто так в башке стучать начинает. Я пропустил от Кити удар в спарринге, и тут же едва не вырубился! Полный и чистый нокдаун! Реакция сходит на «нет», а я даже с этим ни хрена не могу поделать!

— Когда ты последний раз проходил обязательный солдатский медосмотр? — спросил он.

— Больше, чем полгода назад, — сказал я.

Агент вздохнул и потер ладони друг об друга, словно готовясь к трудному разговору.

— Нет, — спустя секунд десять после молчания, ответил он, наконец, — тут все намного сложнее, Клин. Знаешь, когда-то давно у Альянса была программа по созданию суперсолдат. Людям, должны были прививаться гены животных. Повышалась скорость, реакция, сила, регенеративные способности. В общем, значительно возрастал предел обычных человеческих возможностей. Летать людей, конечно, научить не могли, а вот базовые функции неплохо разгоняли. Планировалось создать целую армию таких, но проект оказался настолько дорогим, что руководство посмотрело на сумму, затраченную на модифицирование первого же младенца, и тут же отменило все дальнейшие разработки. На те же деньги можно было до зубов вооружить пять человек, поэтому никто не стал грезить о создании суперармии, которую, в любом случае, придется вооружать так же, как и обычных солдат, при этом затрачивая еще больше денег. И весь этот генный проект вылился в одного человека. Первого и единственного. В тебя, Клин. Ты — собственность Альянса. Генномодифицированное орудие убийства.

— Да, ну и что? — посмотрел на него я. — Я в курсе.

Агент ошарашено посмотрел на меня.

— Они тебе сказали?!

— Ну а смысл им был скрывать, если проект больше нигде не должен был возрождаться? — задал я вполне резонный вопрос. — Но я, в любом случае, никому не рассказывал. Не хотел, чтобы кто-то знал, почему мне все дается лучше других.

— Самолюбие и желание всегда быть первым у тебя никуда не исчезли, 13–47, — заметил Агент.

— Но это все неважно, — перебил его я, — мне не нужен краткий экскурс в историю создания генных мутантов. Мне важно знать, что со мной такое, и почему я постепенно подыхаю? Или я перестраиваюсь? Организм меняется в состояние, привычное для нормальных людей?

— Нет, ты именно что подыхаешь, Клин, — мрачно ответил Агент. — На каждом полугодовом медосмотре тебе, вместе со стандартными вакцинами, кололи спецвещество, которое, если очень грубо выражаться, подзаряжало эти звериные гены и проводило очередную адаптацию их к твоему организму.