13 черных кошек и другие истории

Дорога расползлась бурой жижей. Вязли ноги. Бойцы тяжело дышали. В середине пути отряд настигли сизо-черные тучи. Распластавшись на полнеба, они грянули холодным дождем. К исходу дня командир разрешил сделать привал. Разводить костры он запретил. Бойцы жевали липкий хлеб. На холме выставили часового.

Тучи промчались. Небо сделалось пепельно-серым. Короткий отдых подходил к концу.

Послышался простуженный голос часового:

— Эй, командир, по дороге кто-то бежит!

— Кто?

— Вроде малец какой-то.

Ибрагим вместе с командиром и несколькими бойцами вышел на дорогу. Действительно, к ним катилась маленькая фигурка, путаясь в длинном пиджаке.

Человек был все ближе, и бойцы увидели круглое смугловато-красное лицо. Старый картуз сползал с вихрастой головы. На ногах — лепешки грязи.

— Муса! — ахнул Ибрагим. — Что стряслось дома?

— Ничего.

— Так зачем ты сюда? Я же сказал: сиди дома!

Муса, прищурив глаз, улыбнулся:

— Я и сидел дома… А потом пошел…

— Что ж ты раньше-то не догнал? — засмеялись бойцы. — Ноги коротки?

— Давно бы мог догнать, да не хотел. От деревни было близко, назад отослали бы, — деловито объяснил мальчик.

— Ну, погоди, — без злости сказал Ибрагим, — вернемся домой, будет тебе.

Отряд снова двинулся навстречу ветру. В хвосте колонны в ногу с бойцами шагал Муса.

4

На рассвете чуткую степную тишину разбудили выстрелы. После первого залпа несколько бандитов упало с коней, остальные рассыпались по степи и открыли беспорядочный огонь.

Бойцы залегли на крутом берегу балки, откуда было видно далеко окрест. Вскоре кулацкая банда стала отвечать дружными залпами. Бой затянулся.

О Мусе забыли. Первые выстрелы заставили его плотно прижаться к мокрой глине. Сразу перехватило дыхание. Но никто не смотрел в сторону мальчика, никто не заметил его страха. Оправившись от испуга, Муса уже спокойнее стал наблюдать за боем.

— Эй, — прокричал ему в самое ухо рослый рыжеволосый боец. — Уползай отсюда!

Мальчик подался немного назад, спустился по пологому откосу, но и отсюда была хорошо видна вся цепь отряда, растянувшегося вдоль балки. Над головой тонко пели пули: вжи… вжи… Их пчелиный рой становился все гуще, но Муса не обращал на это внимания. Его захватила картина боя.

Вдруг рыжеволосый боец громко и натужно крякнул и приник; к земле. Винтовка уткнулась в грязь.

— Дядя! — крикнул Муса. — Дяденька!

Боец не отвечал. Работая локтями, Муса подполз к нему. На плече рыжеволосого расплывалось темно-бурое пятно. Лежавший слева пожилой боец крикнул:

— Чего смотришь? Оттащи и перевязывай.

Муса что есть силы вцепился в облепленный грязью сапог, но раненый не сдвинулся с места. Мальчик обхватил его вокруг пояса — руки не сходились, и Муса уцепился за шинель. Напружинив мускулы до боли, он потянул грузное тело бойца под откос.

Рыжеволосый застонал, с трудом пошевелил губами:

— Ранили меня, браток…

Мальчик выпростал его руку из рукава и перевязал обрывками рубахи.

— Вот и спасибо, малец, — сказал раненый. — Пошукай у меня в кармане, там кисет с табаком.

Муса свернул толстую самокрутку и вставил ее в губы бойца.

— Ловкий ты, татарчонок, — ласково произнес боец, — справный… А винтовка моя где?

— Тут она, рядом.

— Вот незадача! Стрелять не могу, патроны даром пропадают… Собери-ка их да отнеси брату.

Чувствуя на груди холодок металла, Муса пополз вдоль цепи. Ему уже не казалось, что пули летят сплошным роем. И когда одна цокнула рядом о камень, мальчик только вздрогнул и пополз быстрее.

Взглянув на брата через плечо, Ибрагим спросил:

— Зачем сюда?

— Патроны принес.

— Давай, давай, — обрадовался Ибрагим, — а остальные на левый фланг неси. Быстро!

На левом фланге Мусе обрадовались, да еще попросили воды.

Мальчик схватил поданную ему фляжку и спустился к глубокой рытвине, наполненной дождевой водой.

До самого конца боя Муса не сидел на месте: носил патроны, помогал раненым.

В полдень, когда багряное солнце прорвалось сквозь облака, бой затих. Остатки банды убрались прочь.

На обратном пути бойцы смеялись и шутили. Ветер дул в спину, подгоняя отряд. Муса не отставал от Ибрагима, а тот иногда оборачивался, улыбался, но у самого села пригрозил:

— Дома поговорим…

Но Муса не обиделся, поправил на плече винтовку, переданную ему раненым, и ответил:

— Конечно, поговорим, Ибрагим-абый.

Он немного жалел об одном: в Мустафино отряд придет затемно и никто из «Красной звезды» не увидит, как Муса шагает в строю с настоящей винтовкой за плечами.

О. Селянкин Наблюдатели Рассказ

Митя начал волноваться еще с обеда, а сейчас просто не мог усидеть на месте. Наконец он не вытерпел, снял с вешалки старое пальто и пошел к дверям.

— Куда, на ночь глядя? — строго прикрикнул отец.

Что за человек отец! Сидит в другой комнате, занят своим делом, а знает, что Митя уходит.

— Я, папа, рыбачить. На озеро, — ответил Митя, делая еще один шаг к порогу.

— И что тебе приспичило? Каждую ночь ходишь, — ворчит отец, но не запрещает. Митя, схватив кривое удилище и баночку с червями, выскальзывает за дверь.