13 диалогов о психологии

ным, чтобы быть счастливым: для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы… Мудрец ни в чем инив ком не нуждается, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит ему… Добродетель — орудие, которого никто не может отнять… [10, с. 234-237]. А.: Надо отметить, что Антисфен возвел аскетизм в философский принцип, в отличие, например, от Сократа и Платона, которые, собственно говоря, не были аскетами. Хотя Сократ жил очень бедно (он любил говаривать в ответ на упреки: “Сам я ем, чтобы жить, а другие живут, чтобы есть”), он не возводил принцип опрощения в абсолют. По словам того же Диогена Лаэртского, когда Антисфен повернулся так, чтобы выставить напоказ дыры в плаще, Сократ сказал Ан-тисфену: “Сквозь этот плащ мне видно твое тщеславие” (См. [10, с. 114-115]). Но что Антисфен! Послушай Диогена Лаэртского о Диогене Синопском! Диоген Лаэртский: Диоген устроил себе жилье в глиняной бочке при храме… Желая всячески закалить себя, он перекатывался на горячий песок, а зимой обнимал статуи, запорошенные снегом… Он говорил, что люди соревнуются, кто кого столкнет пинком в канаву, но никто не соревнуется в искусстве быть прекрасным и добрым… Он осуждал тех, кто восхваляет честных бессребреников, а сам втихомолку завидует богачам… Увидев однажды, как мальчик пил воду из горсти, он выбросил из сумы свою чашку, промолвив: “Мальчик превзошел меня простотой жизни”. Он выбросил и миску, когда увидел мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба… Афиняне любили его: … когда мальчишка разбил его бочку, они его высекли, а Диогену дали новую бочку… Когда кто-то, завидуя Каллисфену, рассказывал, какую роскошную жизнь делит он с Александром, Диоген заметил: “Вот уж несчастен тот, кто завтракает и обедает, когда это угодно Александру!”

А: Имелся в виду Александр Македонский…

Диоген Лаэртский: Алчность он называл матерью всех бед… Само презрение к наслаждению благодаря привычке становится высшим наслаждением; и как люди, привыкшие к жизни, полной наслаждений, страдают в иной доле, так и люди, приучившие себя к иной доле, с наслаждением презирают самое наслаждение. Этому он и учил, это и показывал собственным примером… Он говорил, что ведет такую

Правила искусства “быть счастливым” в сократовских школах 83

жизнь, какую вел Геракл, выше всего ставя свободу… Единственным истинным

государством он считал весь мир [10, с. 241-257].

А.: Вот это, по-моему, самое главное в образе жизни Диогена: превыше всего он ставил свободу и считал, что только свободный человек может быть по-настоящему счастлив. Здесь существует явная перекличка с другими философскими учениями: Чанышев видит параллели между учением Диогена и учением Будды и “Бхагавадгиты” с их проповедью универсальной отрешенности, свободы как преодоления всяких привязанностей в жизни (См. [2, с. 233]); можно увидеть и явные параллели с последующим учением стоицизма и — что для меня особенно важно — с некоторыми концепциями русских философов, например концепцией свободы Николая Александровича Бердяева, изложенной хотя бы в его книге “Философия свободы” [18].

Интересно, что Диоген выступил и как великолепный педагог, став наставником детей отнюдь не бедного человека. Дело в том, что когда он был захвачен пиратами и продан в рабство, его купил некто Ксениад.

Диоген Лаэртский: Диоген, воспитывая сыновей Ксениа-да, обучал их кроме всех прочих наук ездить верхом, стрелять из лука, владеть пращой, метать дротики; а потом …он велел наставнику закалять их не так, как борцов, но лишь настолько, чтобы они отличались здоровьем и румянцем. Дети запоминали наизусть многие отрывки из творений поэтов, историков и самого Диогена; все начальные сведения он излагал им кратко для удобства запоминания. Он учил, чтобы дома они сами о себе заботились, чтобы ели простую пищу и пили воду, коротко стриглись, не надевали украшений, не носили ни хитонов, ни сандалий, а по улицам ходили молча и потупив взгляд… [10, с. 243]. Хозяин повсюду рассказывал: “В моем доме поселился добрый дух” [Там же, с. 258].

С: Сразу видно, что Диоген — ученик Сократа. Эта же идея презрения к богатству, отсутствие поиска наслаждений! У Сократа и не могло быть иных учеников. 2. Киренаики

А.: Ошибаешься, как раз были. Это киренаики. Один из них — Аристипп — наоборот, проповедовал не аскетизм, а гедонизм…

84 Диалог 2. Первая научная гипотеза древнего человека

С: Что это?

А.: Это стремление к счастью, под которым понимается наслаждение всеми доступными путями. В наслаждении и состоит подлинный смысл жизни. С: Такой контраст!