13 диалогов о психологии

Д. Юм: Большинство философов древности, рассматривавших природу человека, выказывали в большей мере утонченность чувств, подлинное чувство нравственности или величие души, чем глубину рассудительности и размышления. Они ограничивались тем, что давали прекрасные образцы человеческого здравого смысла наряду с превосходной формой мысли и выражения, не развивая последовательно цепи рассуждений и не преобразуя отдельных истин в единую систематическую науку. Между тем, по меньшей мере, стоит выяснить, не может ли наука о человеке достичь той же точности, которая, как обнаруживается, возможна в некоторых частях естественной философии. Имеются, как будто, все основания полагать, что эта наука может быть доведена до величайшей степени точности [6,с.793].

С: Каким же образом достичь этой точности в науке о человеке?

А.: Юм предполагал, изучая ряд явлений, свести их к некоему общему принципу, этот общий принцип вместе с другим общим принципом к еще более общему и более простому, пока, наконец, не дойдет дело до нескольких наиболее простых принципов в основании системы наук о человеке… Характерное выражение Юма: он предлагает “систематическим образом проанатомировать человеческую природу и обещает не выводить никаких иных заключений, кроме тех, которые оправдываются опытом” [Там же]. Юм с презрением говорит о гипотезах… С: Почему?

А.: Согласно Юму, это лишь “метафизические размышления” (здесь слово “метафизика” употреблено в своем изначальном смысле — как то, что идет “после” физики или стоит “над” физикой, то есть опытным исследованием природы, анев смысле противоположности диалектике), которые мешают познавать предметы (в том числе сознание), как они даны нам в опыте. Такая установка, которая наиболее соответствовала “здравому смыслу”, очень долго господствовала в психологии, да и не только в ней. В этом отношении Юм

Ассоциация как “преобладающая” связь идей у Д. Юма 167

был предшественником позитивизма, прагматизма и других философских течений,

развивавших подобные взгляды.

С: Так что же дала такая исследовательская установка?

А.: Вот какой стройный облик приобрела структура сознания в концепции Юма. Д. Юм: Все перцепции [восприятия] человеческого ума сводятся к двум отличным друг от друга родам, которые я буду называть впечатлениями … и идеями. Различие между последними состоит в той степени силы и живости, с которой они поражают наш ум и прокладывают свой путь в наше мышление или сознание. Те восприятия которые входят [в сознание] с наибольшей силой и неудержимостью, мы назовем впечатлениями, причем я буду подразумевать под этим именем все наши ощущения, аффекты и эмоции при первом их появлении в душе… Под идеями же я буду подразумевать слабые образы этих впечатлений в мышлении и рассуждении… Каждый сам без труда поймет разницу между чувствованием … и мышлением…

Существует еще одно деление наших восприятий, которое … распространяется как на впечатления, так и на идеи, — это деление тех и других на простые и сложные. Простые восприятия — … это те, которые не допускают ни различения, ни разделения. Сложные восприятия противоположны простым, и в них могут быть различены части. Хотя определенный цвет, вкус и запах суть качества, соединенные в данном яблоке, однако легко понять, что эти качества не тождественны, а, по крайней мере, отличны друг от друга [4, с. 89-90].

А.: При этом Юма совершенно не интересует вопрос о происхождении ощущений (однажды он выразился в том смысле, что они происходят от неизвестных причин) (См. [Там же, с. 96]), он подчеркивает только неизменность вывода идей из впечатлений. Д. Юм: Все наши идеи, или слабые восприятия, выводятся из наших впечатлений, или сильных восприятий [6, с. 795].

А.: Наконец, Юм подразделяет впечатления на впечатления ощущения и впечатления рефлексии. Первые, как я уже говорил, происходят от “неизвестных причин”, вторые имеют своим истоком идеи… С: А это как понимать?

А.: Вот пример, приводимый самим Юмом. Допустим, у человека возникает некое впечатление от “неизвестных при-