13 диалогов о психологии

А.: Это происходит уже в начале XX века, когда ассоциа-низм как особое направление исследований в психологии перестает существовать под натиском новых направлений… Но мы с тобой пропустили очень важный этап развития ассоцианизма, когда в последней четверти XIX века он получает мощное “экспериментальное подкрепление”. С: То есть?

Ассоцианизм и экспериментальная психология. Практические приложения некоторых идей ассоцианизма

А.: Это связано с изменением статуса психологии как науки. Именно в это время психология окончательно отделяется от философии, то есть перестает строиться на основе умозрительных схем, а становится экспериментальной наукой. Предпосылки такого изменения статуса психологии я не буду сейчас рассматривать, ты познакомишься с ними позже (См. [9; 12]). Скажу только, что рождением своим экспериментальная психология во многом обязана мощному развитию в XIX веке физиологических экспериментальных исследований. При этом даже предполагалось, что психология должна заимствовать у физиологии образец экспериментального исследования. Не случайно немецкий философ и психолог Вильгельм Вундт, сформулировавший одну из программ построения психологии как самостоятельной науки в начале 70-х годов XIX века, назвал свою концепцию данного периода творчества “физиологической психологией”. Немаловажное место занимает в системе Вундта ассоциация идей. Вместе с тем Вундт не считал ассоциацию единственно действующей связью в сознании; кроме ассоциативных, существуют, по Вундту, еще и так называемые апперцептивные связи, которые есть результат особой активности ума, но сама эта активность — как у Локка и у Бэна — никак причинно не объяснялась. С: Получилось нечто эклектичное.

А.: Верно. Концепция Вундта действительно очень эклектична, это неоднократно отмечали его современники и биографы. Но эта эклектичность отражала невозможность

последовательно механистически подходить к сознанию, что было характерно для классической ассоциативной психологии. Поэтому в случае Вундта эклектизм, возможно, сыграл и определенную положительную роль. С: Как так?

А.: Дело в том, что Вундту удалось создать большую интернациональную психологическую школу, в которой учились будущие великие психологи из Германии, Англии, Америки: Крепелин, Кюльпе, Мейман, Титченер, Холл…

С: Подожди-подожди, столько новых имен, которые мне пока ничего не говорят! А.: В свое время ты о них узнаешь. Скажу еще только, что у Вундта учились наши российские ученые, в частности, Владимир Михайлович Бехтерев и Николай Николаевич Ланге.

И может быть, именно эклектизм концепции Вундта привлек к нему столь разных по своим убеждениям исследователей, и, тем самым, психология стала развиваться сначала в этой лаборатории, затем во множестве других как эмпирическая специальная наука, которая “может успешно развиваться лишь при совместном труде многочисленных обученных работников”, как писал один из биографов Вундта [13, с. 30].

С: Так какие же эксперименты были проведены в рамках ассоциативной традиции?

А.: Познакомимся лишь с некоторыми из них. Безусловно, классическим является

исследование психологии памяти Германа Эббингауза, немецкого психолога,

опубликовавшего свою работу в 1885 году. Этот капитальный труд был посвящен, прежде

всего, экспериментальному изучению запоминания и забывания на материале

бессмысленных слогов.

С: Почему бессмысленных?

А.: Не догадываешься? Это однозначно следовало из методологии ассоцианизма. Ведь смысл, значение — это нечто “привходящее”, то есть более сложное, “прибавляющееся” к более элементарным процессам ассоциирования атомов сознания — ощущений. Эббингауз же хотел исследовать как раз эти последние процессы. Поэтому он считал, что именно на материале бессмысленных слогов возможно установление законов памяти “в чистом виде”. Составив из отдельных букв трехбуквенные слоги, Эббингауз затем составлял из них ряды определенной длины (например, 10, 12 и более слогов), под звук метронома прочитывал их…

182 Диалог 4. “Ментальная механика” или “ментальная химия”? С: Почему под метроном?

А.: Чтобы было строго научно: во-первых, совершенно одинаковое время должно было уйти на прочитывание одного слога, а во-вторых, скорость следования ударов метронома можно было сделать разной и изучить таким образом влияние скорости прочитывания материала на запоминание…

С: Неужели эти элементарные процедуры могли что-то дать психологии?

А.: Представь себе, в этих исследованиях был найден ряд эффектов, которые имеют

психологический смысл. Ну вот, например, обнаружен так называемый “фактор края”: из

слогов, составленных в ряд, лучше всего запоминаются слоги, стоящие по краям, то есть

первые и последние. Эб-бингауз объяснял их лучшее запоминание тем, что “тормозящее

влияние” соседних слогов здесь меньше, поскольку эти слоги тормозятся только с одной

стороны. Во-вторых, Эббингауз построил так называемые “кривые заучивания” и “кривые

забывания”, которые отчетливо показывают, что эти процессы носят нелинейный характер.

Забывание вначале идет резко, затем “падение” кривой замедляется. Замедлить падение