13 диалогов о психологии

кривой (сгладить ее) могут некоторые факторы, например сон.

С: Ага, я знаю житейский совет: учить стихи на ночь — лучше запоминаются.

А.: Эббингауз и его последователи объясняли это тем, что в этом случае между забыванием и

воспроизведением нет никакой дополнительной “тормозящей” деятельности и поэтому во

время сна следы лучше сохраняются.

Еще одна закономерность, обнаруженная последователем Эббингауза учеником немецкого же исследователя Георга Элиаса Мюллера психологом Иостом (она так и была названа — “закон Поста”). Эта закономерность действует не только при условии бессмысленного материала. Но прежде чем говорить о ней, вот тебе задача. Для подготовки к экзамену дано 6 дней. Допустим, у тебя есть возможность повторить материал к экзамену 12 раз. Как лучше распределить по дням эти 12 повторений?

С: Я люблю учить в два-три последних дня перед экзаменом: так лучше запоминается. А.: Что, и в последнюю ночь тоже?

С: Ну ты же знаешь, что студенту всегда одного дня не хватает до экзамена.

А.: А вот с психологической точки зрения это совершенно неэффективно. Иост доказал, что лучше всего материал закрепляется, если повторять его по два раза каждый день все 6 дней. Хуже, если материал повторяется в 4 последних дня по 3 раза, еще хуже — в три последних дня по 4 раза, и совсем неэффективно повторять материал в последние два дня даже по 6 раз в день.

Кстати, Эббингауз проводил эксперименты с заучиванием и осмысленного материала: в этих экспериментах было обнаружено “связывающее действие смысла”, как говорил сам Эббингауз. Он подчеркивал, что принадлежность к некоему целому, объединенному одним смыслом, чрезвычайно облегчает образование ассоциаций между его отдельными элементами (См. [14, с. 201-202]).

С: Теперь я понимаю, почему идеи ассоциативной психологии так долго держались в педагогике!

А.: Они и сейчас там работают. Разве не пользовался ты ассоциациями при запоминании, например, иностранных слов? Я помню, как моя учительница немецкого языка в школе рекомендовала нам, детям, так запоминать трудные для нас тогда слова “malen” — рисовать, “spielen” — играть и “schreiben”— писать. “Malen”, говорила она, очень похоже на русские “малевать”, “маляр”, “spielen” на “шпильки”, a “schreiben” можно ассоциировать с именем героя тогдашних немецких учебников репортера Шрайбикуса, названного так, кстати, потому, что, как и положено репортеру, он много писал. Это сейчас я произношу слова автоматически, немного лучше владея немецким, а тогда такие приемы ассоциирования помогли мне лучше запомнить эти слова. Но идеи ассоциативной концепции нашли свое применение не только в педагогической практике… С: А где еще?

А.: На рубеже XIX и XX веков подтвердилось, как был прав Юм, когда говорил, что течение мыслей управляется во многом ассоциациями и что даже в случайном якобы потоке бессвязных мыслей всегда можно обнаружить некую закономерность. Эта идея сохранилась в другой психологической школе, а именно — в школе Фрейда, который пытался исследовать совершенно незнакомую для ассоцианизма область бессознательных душевных процессов. Для этого он использовал метод “свободных ассоциаций”, о котором мы будем говорить позже.

184 Диалог 4. “Ментальная механика” или “ментальная химия”?

Один из вариантов ассоциативного эксперимента был использован и для создания

психологического “детектора лжи”…

С: О-о, расскажи-ка подробнее.

А.: В самом начале XX века созданием “детектора лжи” стали практически одновременно заниматься два крупнейших психолога современности: основатель гештальтпсихоло-гии Макс Вертгеймер и психоаналитик Карл Густав Юнг. В мировой литературе был признан приоритет Юнга, хотя, как отмечает сын Макса Вертгеймера Майкл, сам Юнг признал в частном письме к Максу Вертгеймеру его приоритет (См. [15, с. 11]). С: И какую же роль играл здесь ассоциативный эксперимент? А.: Давай-ка мы сейчас сыграем в него: я дам тебе тем самым приблизительную иллюстрацию того, что реально происходило в случае ассоциативного эксперимента, использовавшегося в “детекторе лжи”. Сейчас я прочитаю тебе рассказ об одном преступлении — и ты как бы станешь свидетелем происходивших в нем событий. Ты готов? С: Да.

А: Итак, слушай. “Это леденящее душу преступление еще долго будут помнить жители микрорайона. Преступник 40 лет заманил пятилетнюю девочку на заброшенную стройку, сказав, что у него там, в ящике, живет ежик. Девочка доверчиво пошла за ним. Преступник сорвал с нее одежду, долго издевался над ней, затем изнасиловал и задушил. Чтобы скрыть следы преступления, он расчленил принесенным из дому топором тело девочки и закопал части трупа в разных местах стройки. Голову с красным бантом нашли затем в мешке под забором, ноги — в куче щебня, руки — в яме со строительным мусором. Изобличили преступника пятна крови на желтой рубашке, которую он не успел спрятать до прихода милиции”. Ну, как? С: Ужасно. И каков был приговор?