13 диалогов о психологии

по дороге, придешь к цели, блуждание же бесконечно… [28, с. 35-37].

С: По-моему, это просто обращение к нам! Абсолютно те же проблемы и у нас.

А.: В общем-то, всякое новое — хорошо забытое старое. И вы, будущие психологи и

психотерапевты, не забывайте обращаться к древним. Они могут научить вас даже

большему, чем современные авторы.

С: А кто еще принадлежал к римскому стоицизму?

А.: Иногда сюда причисляют римского императора Марка Аврелия, а иногда его рассматривают вместе с жившим гораздо ранее Цицероном как представителей римского эклектизма.

С: Опять новое направление?

96 Диалог 2. Первая научная гипотеза древнего человека

3. Римский эклектизм

А.: Я не буду его охарактеризовывать, просто упомяну то, что, на мой взгляд, ты должен в будущем почитать. Это книга Марка Аврелия Антонина “Наедине с собой” (или, в другом переводе, “Размышления”) [29]. Время правления этого императора-философа оценивается как “золотой век” Рима. Основная мысль его сочинения — нет ничего интереснее, чем познание собственной души, и углубление в ее тайники может помочь человеку прийти к нравственному совершенству. И вот что еще интересно. Просто для сравнения с современными нравами подчеркну, что Марк Аврелий Антонин учредил четыре кафедры философии в Афинах, где были представлены четыре направления в философии того времени: академическая, перипатетическая, стоическая и эпикурейская традиции. Профессорам этих кафедр было назначено государственное содержание (См. [30, с. 88]). С: А Цицерон?

А: У Марка Туллия Цицерона тоже весьма сложная судьба и он тоже находит утешение в философии. Не случайно, будучи отстраненным от политической деятельности, с трудом пережив смерть своей любимой дочери Туллии (он был близок даже к самоубийству в это время), Цицерон начинает усиленно заниматься философией и находит в ней прекрасное психотерапевтическое средство, вернувшее его к жизни [31, с. 20]. У Цицерона особенно сильно звучит мысль о человеческой активности даже в условиях торжества необходимости.

Цицерон: Я признаю, что не. от нас зависит родиться с острым умом или тупым, сильным или слабым. Но тот, кто из этого сделает вывод, что не в нашей воле сидеть или гулять, тот не видит, что за чем следует… Стильпон, мегарский философ, был, как о нем сообщают, человеком очень тонкого ума и пользовался в свое время большим уважением. А друзья его пишут, что он был и к пьянству склонен, и женолюбив. Однако пишут они это не в осуждение Стильпону, а скорее в похвалу, потому что он так сумел наукой обуздать и подавить порочную натуру, что никто никогда не видел его пьяным и не замечал в нем и следа похотливости. А Сократ? Разве мы не читали, как Сократа охарактеризовал Зопир, физиогномик претендовавший на то, что он может определять характер и нрав человека по его телосложению, по

Материалистическое и идеалистическоге понимание души 97

глазам, лицу, лбу? Этот Зопир определил Сократа как человека глупого и тупого, так как у него ключицы не были вогнуты, а эти части тела, как он говорил, являются помехой и препятствием для ума. Вдобавок он нашел в нем женолюбие… Но если эти пороки могут произойти от естественных причин, то их искоренение и полное уничтожение — так, чтобы тот самый человек, который был склонен к таким порокам, полностью от них избавился, — зависят уже не от природных причин, а от нашей воли, старания, упражнения… [32, с. 302]. Плюсы и минусы материалистического и идеалистического понимания души в античности

А.: Вместе с тем, справедливо подчеркивая активность воли человека, Цицерон считает, что ее невозможно объяснить никакими материальными причинами: “Наша воля не нуждается во внешних и предшествующих причинах” [Там же, с. 308].

Опять повторилась та же ситуация: философ-материалист пытается объяснить психическую жизнь из естественных причин, но при этом впадает в упрощение и уплощение рассматриваемого предмета; какие-то реалии невозможно объяснить в парадигме античного материализма, как это верно подмечают сторонники идеалистических учений; идеалисты же, напротив, рассматривают эту несводимую к механическим взаимодействиям реальность, в частности активность и моральность человеческого поведения, но не объясняют ее с научной точки зрения.

Так можно подытожить наш многочасовой разговор о проблемах души в античности. Сейчас не модно цитировать классиков марксизма, но я все же приведу цитату из Фридриха Энгельса, и ею вполне можно закончить наш разговор: “В многообразных формах греческой философии уже имеются в зародыше, в процессе возникновения почти все позднейшие типы мировоззрений” [33, с. 369]. Ты, наверное, убедился и в том, как многое могут дать древние авторы человеку, который хочет быть практическим психологом, — ведь жизнь любого философа, которого мы сегодня рассматривали, по сути дела предстает своего рода живым “психотерапевтическим руководством”. Чтобы быть счастливым, говорят нам эти 4 Е. Е. Соколова

98 Диалог 2. Первая научная гипотеза древнего человека

люди, надо быть философом, а чтобы быть философом, надо еще и знать философию. Ты