13 дверей, за каждой волки

«Что? – спросила я лиса. – Чего ты хочешь?»

Лис тяжело дышал. Может быть, хотел есть. Все хотят есть.

«Ты никогда не думаешь, что просишь слишком много, никогда не думаешь ни о ком, кроме себя».

Если бы у меня было тело: кожа, которая может краснеть, мышцы, которые могут напрягаться, челюсть, которая может болеть, – я бы краснела, напрягалась, болела. Я сказала лису: «Похоже, что у меня есть еда? У меня ее нет. У меня нет для тебя ничего, понял?»

Внезапно лис повернулся, чтобы убежать. Может, тоже хотел выбирать, на что смотреть, и я смущала нас обоих.

«Хорошо, – сказала я, – возвращайся в лес. Тебя подстрелят, если будешь рыскать по дворам».

Лис улыбнулся мне понимающей улыбкой, говорящей, что у меня нет от него секретов, он знает, почему я здесь, знает, почему я вернулась, знает меня лучше, чем я сама. Но этого он не знал, не знал.

И, прежде чем я опять на него закричала, он исчез в кустах.

* * *

Дорогая Фрэнки.

привет, Чикаго! Бьюсь об заклад, что там холодно. Но также бьюсь об заклад, что здесь еще холоднее. И гораздо тише. Тут лежит снег. Я знаю, ты считаешь, что в Чикаго выпадает много снега, но не в ноябре же! В Денвере уже столько снега, что ты просто не поверишь. Как будто Господь накинул на весь мир большое белое одеяло, чтобы навести порядок или заставить всех заткнуться. Иногда я стою на улице и слушаю тишину. Это немного необычно, но, думаю, в конце концов привыкну.

Наверное, ты удивишься, что я мало помогаю папе с новым обувным магазином. Он говорит, что ему хватает помощи мальчиков Ады и за ними нужно больше присматривать, чем за мной. Думаю, приют в чем-то оказался полезен, потому что благодаря учебе в «Хранителях» мне удалось получить работу в типографии. Платят неплохо, даже при том, что большую часть приходится отдавать папе. Я немного откладываю на сигареты и иногда на кино, так что дело того стоит. Работаю шесть дней в неделю и иногда по воскресеньям, но стараюсь по возможности выбираться в кино. В квартире не так уж тихо. Совсем не тихо. Слишком тесно с папой, Адой и всеми ее детьми. Девочки меня мало беспокоят, они просто немного избалованы. (Трудно представить их в приюте. Не знаю, как они там жили без новых шляпок каждую неделю!) Но с Томасом и Дейлом, старшими мальчиками, просто беда, а Дьюи хуже всех. Папа всегда старается призвать их к порядку и доказать, что он говорит на полном серьезе. Но я не хочу о них писать, да и ты точно не захочешь о них слышать.

Я получил твое последнее письмо и рад, что тебя наконец перевели в коттедж для старших девочек. Не слишком-то они торопились! Сестра Берт неплохая (для сестры). Как и твои подруги – Лоретта и другая с забавным прозвищем. Гекль? Странное имя для девчонки, по-моему, но откуда мне знать? А, и ты не можешь забыть эту Стеллу. Похоже, та еще воображала. Скажи ей, что она может писать мне, когда захочет. (Шучу.)