13-й Император. Мятеж не может кончиться удачей

Хорошо себя зарекомендовал начавший издаваться всего год назад журнал «Метла». Он в полной мере справился со своим назначением. Подготовка общественного мнения для расправы над крымскими интендантами прошла как по нотам. Сначала мы выпускали статьи, приуроченные к юбилею того или иного славного события прошедшей войны. Воспевая героизм и отвагу наших солдат и офицеров, мы неизменно подводили читателя к раздумьям: а что было бы, если бы снаряды доставили вовремя? Если бы наши солдаты были сыты, тепло одеты и не испытывали нужды в порохе? Постепенно мы стали печатать в журнале самые яркие из многочисленных баек о чудовищном казнокрадстве снабженцев, сиречь интендантов. В то время как органы, под руководством Игнатьева, скрупулезно готовили дела, требования покарать негодников слышались все громче. В один прекрасный день, вернее ночь, мы снизошли к просьбам российской общественности. Сон казнокрадов был бесцеремонно нарушен. «Черные воронки», тюрьма, арест имущества, скорый и публичный суд с безупречными доказательствами вины, а в самых громких случаях еще и подробная статья в «Метле». Общественное мнение повсеместно было на нашей стороне, жалеть арестованных никто и не думал. Тем не менее все это трудно считать достойной победой. Когда это общество любило тыловиков-снабженцев?

— Да черт меня побери, граф! У нас же такой козырь на руках, прости меня господи за богохульство! Наследник Российской империи убит польскими заговорщиками. Поль-ски-ми, — по слогам повторил я. — Разве этого не достаточно?

— Для русского дворянства — вполне. По крайней мере, вслух шляхте сопереживать никто не осмелится. А вот для Европы… Положим, Австрия и Пруссия промолчат — поддерживать поляков им не с руки. У самих рыльце в пушку. А кто нам поручится за Францию и Британию? Англичан вообще ничто не сдерживает. Русского флота в Северо-Американских Соединенных Штатах больше нет.[5] Не думаю, что стоит уповать только на то, что раз был убит внук Виктории, то в Лондоне откажутся от своих интересов. Вслух они нам, конечно, посочувствуют, напишут гневную статью в «Таймс», а может, даже раскошелятся на две. Но это не очень помешает им спустя год повторить высадку в том же Крыму. Общественное мнение, оно штука переменчивая. Сегодня одно, завтра другое. — Игнатьев вздохнул. — Как бы ваша демонстрация англофильства с отводом флота из Северной Америки не вышла нам боком. И это я еще молчу о Франции.

— Франция… — Я ненадолго задумался. — Сыграем на старом соперничестве двух великих держав. К чему плодить лишние сложности? Тем более что сожалеть об охлаждении отношений с Францией и ее напыщенным монархом нам точно не стоит. Вы не могли не читать, как через губу отвечал на все наши предложения Наполеон III в 1871 году, даже когда уже проигрывал войну Пруссии. Не стоит ожидать, что наши отношения на этот раз будут лучше без всяких на то причин. А причиной может послужить разве что добрая встряска всего французского генералитета, а заодно и монарха. Они сейчас просто галлюцинируют по поводу своей несокрушимости. Жаль только, что прусский приклад разобьет им розовые очки сразу вместе с лицом.

— Ваше Величество, вы по-прежнему хотите продолжить последовательную проанглийскую линию? — Игнатьев на мгновение задумался. — Это вполне может принести нам успех. Польша для Британии не такой уж лакомый кусочек, чтобы вот так вот явно отталкивать от себя такого союзника, как Россия с проанглийским монархом. Тем более не стоит забывать и такой немаловажный момент, что поляки больше смотрят в рот французам, чем англичанам, — Игнатьев задумался. — Да, пожалуй, должно получиться, хотя риск, и немалый, все же остается.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — философски заметил я. — К тому же, думаю, что наш риск значительно вами преувеличен, граф.

Мы надолго замолчали.

— Не слишком ли испортится наша репутация в Европе? Это стоит того? — снова выразил сомнение Игнатьев, хотя я чувствовал, что мои аргументы уже убедили его.

— Граф, мы отодвигаем всякую возможность нового бунта в Польше на неопределенный срок. Мы очищаем наши восточные области с русским населением от польского влияния, попутно устраняя большую часть носителей идей польской независимости. Да что там! На территориях Северо-Западного края польское влияние будет стремиться к нулю. Активистов станет не хватать на само Царство Польское. Я уж не говорю про то, что казна сейчас находится просто в плачевном состоянии. Не к этому ли вы все апеллировали, когда я хотел отменить выкупные платежи? Ну и, наконец, всю недовольную, чрезвычайно многочисленную и гонористую шляхту я собираюсь использовать на укрепление государства Российского. Угадайте как, граф? — зло усмехаясь, обратился к нему с вопросом я.

— Не знаю, Ваше Величество, — пожал плечами Игнатьев. — А разве не Сибирь сошлете осваивать? — Николай Павлович немного удивился.

— Нет. Точнее, не сразу. Пусть сначала десяток лет на стройках железных дорог поработают. А там посмотрим.